Совесть

Совесть

 Совесть

  Асколт - пират из всех пиратов.

  Удачу тискает, как шлюху портовскую.

  Враги, узрев лишь корабли его,

  С кормы прыг и вплавь, куда подали.

  А золота на свете столько не сыскать,

  Сколько в сундуках он под кроватью прячет.

  Но есть беду одна у славного пирата -

  Мальчишка-сын с рожденья слаб.

  К кому он только не водил его:

  К жрецам, целителям и магам,

  Но все разводят лишь руками.

  Время сынишки мчится, как шхуна,

  А хворь лишь крепнет, и отступать не хочет.

  Но вот минуло шесть годков, и ведьма старая кряхтя,

  В пальцах скрюченных мальчонке протягает перстень,

  Проговорив: "Почувствуешь, что Смерть уж за спиной стоит,

  С довольным оскалом жизнь твою съедая,

  Скажи: "Помощи прошу я у тебя, о чудо-перстень!"

  Хворь, словно в страхе быть одоленной, затихла,

  Но новая беда взошла над горизонтом.

  Пират тот не пират, который опасности обходит стороной

  И славный волк морей Аскольт, удачу вновь кусает на зубок.

  Пропал венец, да не простой, а самого Владыке Океана.

  Аскольт на шхуне быстрой своей уже умчался вдаль -

  Поди и не догонишь.

  Но обокраденный Владыка руку вверх поднял

  И моря та за ней - о чудо! - поднялось и вдаль умчалось,

  Вора отправить на съеденье ракам.

   1

  Шторм возник внезапно. С утра океан был спокоен и тих, как кошка, дремлющая под теплыми весенними лучами солнца, но - раз! - и она вскочила на лапы, вздыбила шерсть и обнажила грозный оскал. Дремлющий темно-синий океан был атакован яростными серыми волнами, и за полчаса вокруг пиратского корабля разыгрался шторм, празднующий свою победу громом, молниями и ливнем.

  Морские волки яростно сражались с взбесившей стихией, понимая: на кон поставлена их жизнь. Капитан корабля - Аскольт Удачливый - своим могущим голосом, перекрикивающим даже ликующие небесные громы, отдавал приказы, ругался и подбадривал команду. Штурман, по прозвищу Клешня, стальной хваткой удерживал штурвал, направляя корабль в самый центр грозы. Пираты носились по палубе, и каждый из них был занят своим делом: Одноухий, Спрут, Пискун, Красавчик, Волок, Вдовец, Соня, Зубатка, Краснолицый и Торен опускали паруса; Стом и Буря проверяли спасательные тросы; Огнар стоял на мачте корабля, подняв руки вверх, и пытался утихомирить грозу заговором.

  Арон - сын капитана - находился недалеко от отца и с гордостью, которая была отравлена завистью, смотрел на своего родителя. Он от страха перед пастью грозы чуть не обмочил себе штаны, в то время как его отец, кажись, даже не испугался, а, наоборот, с воодушевлением все кричал:

  - Абордажный лом с хреном во все дыры 333 раза, потные пожиратели рыбьих потрахов, мать ваша каракатица!

  Арон мечтал стать таким как его отец, но он с детства был больным и слабым мальчишкой, поэтому родители опекали его сверх меры. В то время как одногодки совершили вылазки со своими отцами, Арон сидел дома на острове Золотых Королей и лечился от хвори. Когда ему минул пятнадцатый год отец наконец-то взял его с собой в плаванье, но проявить себя мальчишка так и не смог. А теперь еще эта гроза!

  - Отец. - Гром поглотил голос Арона, как песок кровь. - Отец!

  - Арон?! - взревел Аскольт, обернувшись. - Бегом с палубы!

  - Отец, я хочу помочь...

  - Я сказал: бегом!

  Особо сильная волна подбила корабль, от чего Арон не удержался и упал. Мальчишка почувствовал, как большие руки отца пытаются поднять его за плечи, но в этот самый момент у него вновь случился приступ и он начал задыхаться.

  Хворь не давала о себе знать уже полгода. Порой она затаивалась, как затаивается хищник перед выпадом. Арон чувствовал, как его грудь стягивает железный трос, мешающий сделать хотя бы глоток спасительного воздуха.

  - Арон, сынок? - Отец перевернул его на спину, и начал трясти за плечи.

  Капли дождя били Арона по лицу, словно куски земли по гробу. Арон схватился за рубашки на груди и стал ее дергать, словно она была кожей, которую он хотел разорвать, чтоб вытянуть из тела хворь. Перед глазами, на темно-синем бушующем небосводе, сверкнула молния, разрезав небо пополам, словно Смерть косой нить жизни, и Арон осознал: хворь нанесла свой решающий удар.

  В голове всплыли слова, далекие, как горизонт, но незабытые, как колыбельная матери:

  "Почувствуешь, что Смерть уж за спиной стоит,

  С довольным оскалом жизнь твою съедая,

  Скажи: "Помощи прошу я у тебя, о чудо-перстень!"

  Арон сжал руку в кулак, где на среднем пальце сверкала увесистая печать с непонятными символами и мысленно взмолил, но совсем не для себя: " Прошу спаси отца и его команду! Моя жизнь наравне с их жизнями ничего не значит, поэтому молю спаси их!"

  Вдруг свет наполнил мир, поглотив в себя отца, корабль, шторм, небо... и в этом свете остался только Арон и странная черно-белая фигура в шагах десяти от него. Четко разглядеть фигуру Арон не мог, словно перед ним находилось ее отражение на поверхности воды, которое медленно раскачивалась из стороны в сторону.

  - Кто ты? - спросил мальчишка, и голос у него оказался сиплым.

  - У меня много имен, но ты можешь называть меня Совесть, - отозвалась фигура женским голосом.