Совет доктора

Тебя взяли работать в бригаду скорой помощи. Компания у вас небольшая: водитель, тот вообще ничерта в медицине не понимает, зато по дорогам гоняет как Вин Дизель, доктор средних лет, хотя по факту его стоит называть фельдшером, но опыта у этого человека — хоть лопатой греби, да и коллеги уважают, и вот ты затисался, на место одного паренька, которого перевели в другое отделение.
Не успели вы толком познакомиться, как в отделение уже поступил звонок. Ребенок семи лет, температура под сорок, срочно на госпитализацию! Не сговариваясь сели в машину и поехали. Ты, возможно, и смущался немного, но своего волнения не показывал: работа есть работа. Приехали, старший тебя к больному не пустил, сам осмотрел, попросил только лекарства принести, ты без проблем отыскал в саквояже что нужно, после чего вы доставили малыша в больницу.
Всю дорогу разговаривали только по делу. Спрашивал он раз в несколько минут о состоянии мальчишки, а так сидел молча. Да и не до разговоров вам было, но вот когда за ребенка взялись врачи из больницы отвел сторожила тебя в сторонку.
— Неплохо справляешься. — Заявил доктор, хорошенько тебя разглядывая. — И надолго к нам?
— Не знаю, пока опыта набраться, а там, не обижайтесь, найду работу поближе к городу.
— Обижаться тут не на что, у каждого свои цели. — Пожав плечами отвечает тот. — Мне вот больше интересна практика, чем теория, поэтому и работаю на скорой, хоть и предлагали уйти в профессора, погрузиться в теорию, так сказать.
С того дня вы с ним вроде бы подружились, да и водитель начал разговаривать, очень даже приветливый мужичок, пусть и недалекий. Не сказать, что с утра до ночи болтали в столовой, гоняя чаи, в основном только по делу перекидывались, но так то человек оказался хороший. Где надо подскажет, выслушает, непрошенных советов не дает. Иногда ты мог спросить о личном, все же люди постарше жизнь пожили, авось чего и знает — отвечал честно, не всегда находил решение проблем, но было видно, что переживает за тебя.
Так где-то месяц прошел а тогда сам он начал беседу, вроде как о работе, а вроде и о личном, трудно сказать. Сидели вы, уже после смены, в маленькой комнатушке персонала, сменщики как раз уехали на вызов, какая-то там авария на пятой трассе.
— Как бы и нам на пятую ехать не пришлось, так то там инциденты стабильно раз в пару месяцев случаются.
— Да что вы, справимся. — Ты попытался подбодрить друга.
— Если бы дело было только в сложных случаях. Знаешь, мы не раз спасали людям жизни на пятой, место там нехорошее. Идет дорога, а от нее ответвление — подъем на мост, чуть дальше по тому мосту проехать и речка. Вместо нормальных перил забор низкий из дешевых железяк, считай и нет никакого ограждения — если машина влетит в него, гарантировано с моста слетит. — В его голосе чувствовалось какое-то угнетение, словно призрак рассказывал о своей гибели, которой в сей истории, как ни крути, избежать не получится.
— Дело ведь не только в плохой дороге.
— Начинаешь понимать. — Одобрительно кивнув продолжил доктор. — Дороги — дело городских властей, не нам эти перила чинить. Я говорю о смертях, они так или иначе иногда случаются, вне зависимости от нас — если человека вышвырнуло с моста на обочину, да еще и сверху придавило, тут никакие лекарства не помогут.
— В таком случае мы все равно обязаны довезти тело до больницы и передать в морг.
— Верно. Там мой коллега работал, он их и оформлял. Обычно причина смерти на лицо была, даже вскрытия особо никто не запрашивал, но однажды получился казус. Машина врезалась в ту, что ехала впереди, водитель ранен, пассажирка — бабка старая — от приступа сердечного умерла. Пришлось проводить все необходимые процедуры, и вот тогда-то он заметил, что в горле у женщины что-то застряло.
Оказалось, это был ключ, старый такой, точь-в-точь как тот, которым еще мои родители закрывали шкаф советский. Что самое странное, он туда после смерти попал, как?
— Получается, начинается у бабки приступ, а она в сумку и не за таблетками, а за ключом, да и глотает его, так что ли?
— Вот именно, бред полнейший. Ключ он положил подальше от посторонних глаз, выкинуть собирался. А потом — знаешь ведь, вскрывают их у нас в одном помещении, а хранят в соседнем — взял его по ошибке, да и открыл дверь. Советским ключом, дверь в морге! Чудеса, да и только, я и сам говорил ему, мол перепутал, а он все нет и нет, ключ точно был чужой и в замок вообще не подходил, а открыл.
После того случая еще парочка смертей на трассе случалась, теперь уж он вскрытия всегда проводил. Оказалось, у умерших в тех местах постоянно ключи находились — то в горле, то в желудке. Я уж не знаю, какая муха укусила нашего патологоанатома, да только один такой он забрал с работы. Рассказывал потом, что поехал к теще, а она в шкатулке старинной хранила всякие цацки, ключ всегда при себе носила, на шее. И что же ты думаешь, подошел! Как родненький, а ведь ей ту шкатулку на заказ ковали.
Вот еще одна странность: после использования ключи ломались, а обломки их исчезали за считанные минуты. Так мой товарищ их целую связку стал носить — если лень искать нужный, бери любой, подойдет! Вместе с этим вид у него поменялся. Запуганным стал, нервным чересчур, а как-то отпуск взял, да и не вернулся больше.
С тех пор у нас с дневной бригадой договор: тела с пятой трассы вскрытию не подлежат, а если уж ключ как-то окажется вне трупа — иногда их так корежит, что органы все наизнанку — мы его на дно желтого ящика кладем, к ампутированным органам и конечностям, там это все дело или жгут или захоранивают и с концами. Просто помни об этом, если вдруг занесет на пятую, кроме нашей двадцать седьмой никакая другая больница на вызов не поедет.
— Понял.
После того разговора ничего странного не происходило. Да, ты пару раз видел смерть на работе, неприятные деньки, но для фельдшера, как ни странно, норма. Конечно, от того не приятнее их возить в морг, однако привыкнуть можно, по крайней мере не тошнит тебя, и в обморок не падаешь, с работой справляешься, зарплату платят.
Вот еще один месяц проходит и старший доктор вашей команды отпуск берет — с семьей на дачу собрался, раз в год разве откажут человеку? Говорят, завтра к вам кого-то из персонала позовут вторым фельдшером, денек придется потерпеть.
Ты сидишь в комнате персонала, попиваешь чаек, немного скучаешь за коллегой. Да, не особо он разговорчивый, но все же как-то спокойнее когда рядом, да хотя бы просто за компанию чай пьет, или книгу читает. Думаешь, а скоро ли у тебя отпуск, как вдруг в комнату влетает водитель.
— Авария на пятой! — Кричит он так, что вся больница слышит.
Было бы неплохо его отчитать, ведь следом ту же информацию гораздо тише повторяет дежурный отделения, но времени на споры нет. Отложив чаи ты спешишь в машину, на этот раз едете по совершенно незнакомой тебе дороге, к слову, не очень хорошей, местами ямы и выбоины попадаются. Тем не менее водила свое дело знает и на место вы добираетесь спокойно, без трясучки.
Уже проезжая под мостом замечаешь следы происшествия. «Перила», как их назвал твой коллега, на деле оказываются проржавевшим забором, который не то что прогнулся, он буквально рассыпался от удара автомобиля. Не удивительно, что тут почти никто не ездит, даже зеваки не останавливаются поглядеть на аварию — такие места проехать хочется поскорее, не оглядываясь.
Машина лежит вверх тормашками в луже темного масла. Стекла выбиты, серебряную краску перекрывают комки грязи и пятна засохшей крови. Около дороги вас ждет девушка, все еще сжимая в руках телефон. Она из тех, о ком говорят «в рубашке родилась», ибо отделалась ссадинами на ногах и локтях, да шишкой на лбу. Иногда в голове не укладывается, как кто-то может так «безнаказанно» выйти из аварии.
— Я делала все, что могла… — Говорит она растеряно, указывая чуть поодаль машины, где лежит тело.
Водитель, хоть и мужик простой, подходит к ней, начинает расспрашивать. Слышишь краем уха. Вопросы он задает, как старший научил, из ответов на них делаешь вывод. Переломов у нее точно нет, внутреннего кровотечения, сердечных приступов и прочего букета травм, что в состоянии шока больной не замечает, тоже. Испуг, ушибы и ссадины — точно везучая. Полицию не вызывала, перенервничала. Первое, о чем подумала — скорая. Водила говорит, что сам копам позвонит, а ты тем временем склоняешься над телом.
Череп раскроен, местами можно увидеть мозг. Лицо залило кровью, она уже успела превратиться в липкую субстанцию, руки в стороны, одна из них сжимает что-то вроде украшения, которое обычно вешают на лобовое. Ноги под неестественным углом выгнуты, закрытые переломы, и что за херня твориться на этой трассе? Такое чувство, будто машина врезалась, остановилась, подождала, пока пассажиры с нее вылетят, а потом и сама рухнула.
Но все эти странности меркнут, когда мертвец открывает глаза и начинает кашлять. Это можно было бы списать на предсмертную агонию, если бы не одно но — у него не было пульса, и тело уже начало остывать. Надрывая спину он продолжает кашлять, пока не выплевывает что-то на землю, после чего окончательно испускает дух.
Ты с ужасом смотришь на кроваво-слизистый комок, где поблескивает ключ, даже чем-то похожий на твой, от квартиры. И хоть руки в перчатках, брать его как-то страшно, словно неведомая зараза может проникнуть в твою кожу.
Все же преодолеваешь страх и берешь его. Тот самый, как говорили ребята с ночной смены «Ключ мертвеца», им можно открыть любой замок, начиная от дешевой побрякушки на дневнике пятилетней девочки, заканчивая навесным столетней давности, скрывающим ценности где-то в сундуке. Твой мозг уже рисует план, неожиданно вспоминаются все те замки, которые ты так хотел открыть. Знаешь, иногда глядя на шкатулку в магазине или запертую дверь давно заброшенного дома, наблюдая за работником какого-то учреждения, что заходит за дверь «ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», тебе хочется заглянуть туда, иногда даже на секунду, а потом все забывается, интерес пропадает. Но вот сейчас все эти мелочи вспомнились и почему-то обрели смысл. Любой замок — это тайна, а ты не любишь чужих тайн.
Помимо этого голоса и другой просыпается в подсознании — инстинкт самосохранения. Чего хорошего можно ждать от ключа, найденного внутри ожившего трупа?! Здравое зерно логики заглушается притарными мыслями о том, что же может быть за всеми теми дверями. Ты мечтаешь как наивный ребенок, будто бы в заброшенном доме, как в мультике, осталась какая-то мебель, дневники прошлых обитателей или фамильная ценность, а за дверью «ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» и вовсе скрывается портал в другой мир. Понимаешь, что с каждой секундой бредовые идеи крепчают, и пересиливая себя подымаешься на мост.
Шагаешь вдоль него, не замечая окружения, да и нет ничего вокруг — машины, люди, авария, все пропало. Есть только ты, этот ключ на расстоянии вытянутой руки, есть дорога, и где-то там, по словам друга-фельдшера, она переходит речку. Ага, вот тут, совсем недалеко.
Не особо широкий водоем, зато течение сильное. Раз уж ты не можешь донести ключ до больницы, лучше покончить с этим здесь и сейчас. Захоронен или утоплен, какая разница? Главное, что его никто не найдет.
Закрыв глаза отпускаешь его, внизу что-то булькает. Не хочешь снова открывать их и осматриваться — вдруг он все еще в твоей руке? Однако, голос водилы все же вырывает из бредового мира.
— Эй, ты чего стал как вкопанный, нам еще тело грузить, я один не справлюсь!
Открываешь глаза, и, какой черт тебе дернул посмотреть вниз? Вода в реке бурлит, кипит. Постепенно что-то выплывает со дна. Это голова, огромная, размером с катер, голова того человека, что еще несколько минут назад лежал перед тобой с пробитым черепом.
Ее кожа превратилась в красное мясо, на месте трещины в черепе выросли щупальца, остекленевшие глаза, теперь уже лишенные век, пялятся на тебя, рот открывается, с него вытекает кровавая пена.
Существо хочет ухватиться за что-то своими щупальцами, но течение не дает ему такой возможности. Ты потревожил его, теперь монстр мечтает лишь об одном — добраться до тебя, а уж что потом сделает, это даже богам не известно.
Ты указываешь на него и что-то невнятное бормочешь, водила в упор глядит на проплывающую бошку.
— Э, да ты тоже в отпуск захотел, ну потерпи, пока старший не вернется не отпустят.
Он не замечает, как и все остальные обитатели этого мира, зато ты видел, и теперь отлично все понимаешь. Оно может вылезти из речки, наполненной ванной. Ладно, в кастрюлю, тарелку или чашку существо не поместиться, хотя его щупальца могут… Нет, лучше не думать о таком, ты можешь спокойно принимать душ, есть суп и пить чай, главное теперь не подходить к водоемам и не принимать ванну — разве это так много?
В ближайших планах у тебя вот что: рассказать другу о том, что не успел или не захотел рассказывать патологоанатом. Быть может, человек поживший, опытный, знает выход из данной ситуации. Да точно знает, главное дожить до его приезда.
Еще раз: не принимать ванну, не подходить к водоемам. Сколько там — максимум месяц. Ты же не сойдешь с ума, как тот врач, что с ним там случилось? Его убил монстр? Или бедолага покончил с собой? Об этом думать тоже не надо, пускай сия тайна останется под замком. К счастью, ключа ото всех дверей у тебя уже нет.