Совки

Глава третья ОСМОТР

Первое впечатление было выше всякого ожидания. Местечко обособленно, как хуторок. От остальных усадьб, образующих широкую улицу домов в двадцать, его отделял ручей. Он бойко выворачивался из-за пологого мыса хребта, крутой склон которого, заросший лесом до подножья, подступал к самой дороге, уходящей в тайгу. И только одинокий дом в начале его со своими хозяйственными постройками смог прижаться к проезжей части с правой её стороны. Дальше вдоль хребта открывалась речная долина, ограниченная вдали волнистыми сопками.

Был полдень. Солнце уже давно пекло. Но тут всё ещё чувствовалась утренняя прохлада. Местечко укрывала тень хребта. И затемнённые стены дома из кедровых, не отштукатуренных брусьев, казались дублёными, будут стоять вечно. Ограда из кустов морского шиповника, густая и ровно подстриженная, защищала его от каменистой и совсем не пыльной дороги. Плотная калитка, на которой висел лист картона с надписью чёрным фломастером: «Дом продаётся», была закрыта. Но поверх неё, срезанное, как вход под арку, виднелось крыльцо с двумя досками для коляски, а рядом горделиво возвышалась ёлка, пышными лапами достигая навеса от дождя.

На крыльце показалась пожилая женщина с проседью в чёрных волосах, с миловидным но непроницаемым лицом . Выжидательно посмотрела на них. Потом, молча, спустилась с крыльца и не спеша подошла к калитке. Не открывая её, недоверчиво спросила:

- Наверное, покупатели?

- Они самые, - ответил Валерий Иванович, почему-то смущаясь.

- Тогда проходите, - и, широко распахнув калитку, повела их во двор по узкой дорожке, которую почти закрывали обвисшие гладиолусы.

- Какая прелесть! - не выдержала Наталия Борисовна, идущая за ней.

Софья Моисеевна, словно оправдываясь, сказала:

- Подвязать бы надо, да не до них… - Она остановилась у крыльца. - В дом войдёте или пока здесь осмотрите?

- Да пока здесь, - решил Валерий Иванович.

В двух шагах от крыльца под навесом для летней кухни был колодец с воротом, с которого свисало поржавевшее ведро.

- И вода, наверное, как лёд, - сказал Валерий Иванович, ни к кому не обращаясь.

- Попробуйте, если хотите.

- Успеем. А дальше, что у вас?

- А дальше, - как-то неохотно сказала Софья Моисеевна, - сад. Абрикосы, правда, не буду лгать, старые, но всё ещё плодоносят. Сливы, вишня. Кусты жимолости. Смородина – всё как у людей. Огород: картофель, помидоры, огурцы. Урожай в этом году, как нарочно… - и замолчала.

Ему тоже не захотелось больше расспрашивать. Но то, на что он смотрел, не казалось ему лишним.

Перед огородом стоял небольшой, замшелый сарай. Судя по полуоткрытой, покосившейся двери, он был пустой. Но к чердаку была прислонена лестница из жердей.

- Сеновал у нас был там, - пояснила Софья Моисеевна грустно.

- Корову держали? - сорвалось у Наталии Борисовны.

- Не успели. Но любили спать на сене, как дети… - и добавила: - Многое не успели… Мы тоже приезжие. Жили на Камчатке. На пенсию вышли – и сюда. На малую свою родину потянуло,

как в рай. Только начали обустраиваться да вот… Вон, за огородом, баньку муж начал было строить. Всё мечтал по-чёрному попариться… А успел лишь берёзки посадить, чтобы за вениками далеко на старости лет не ходить… Они вымахали, а его нет…

Сруб без крыши стоял под двумя белыми берёзами на округлой зелёной поляночке. А за ними, видно, участок кончался.

- Сколько же у вас соток? - всё же спросил Валерий Иванович замолкнувшую хозяйку.

- Двадцать.

- Двадцать! - ахнула Наталия Борисовна.

- А чему вы удивляетесь? Хорошему хозяину – и двадцать мало будет, когда здоровье есть. Место – лучше не придумаешь. Тишина. Машины редко проезжают, а грузовые, тем более. Лишь иногда… за дровами. Да лесники порой на своей технике проезжают, чтобы пожарные просеки прочистить. Так что воздух всегда чист. Покой…

- Покой нам только снится, - вставил Валерий Иванович, прикидывая, сколько же ему на этих сотках дел предстоит, да и жене тоже. - «Мне-то ладно, а ей…».

Как бы подбадривая его, Софья Моисеевна продолжала всё в том же духе:

- Знаете, здесь сливаешься с природой. Так и хочется что-то полезное после себя оставить. Работа не в тягость, а в пользу. И муж мой хотел рыбоводством тут заняться. Он по образованию ихтиолог... Был… На Камчатке все нерестилища оберегал. А тут на речке рыбе до нерестилища хода нет. На пути – залом. Муж всё собирался разобрать его сам, но не успел… Да и не до него пока было. А так – вся деревня жила бы с рыбой.

- А речка не заливает? - спросил Валерий Иванович, стараясь быть дотошным в том деле, которое его сейчас занимало.

- Пока не было случая, а дальше – кто знает.

- Далеко ли до неё?

- Да нет. Она в двух шагах… Вон за тем леском.

Почти сразу за огородом курчавилось густое разнолесье, скрывая речку.

- Пойду-ка посмотрю, - решил Валерий Иванович, - какая же она здесь и почему её не слышно.

Он хитрил, сам уже приняв решение, оглядев то, что его больше интересовало, не желал заходить в дом, чтобы навязывать жене и там своё мнение, а то будут потом ему нарекания. Внутри – её хозяйство, пусть сама и решает. И сказал как бы невзначай:

- А вы, Софья Моисеевна, покажите жене кухню, печку – и всё прочее. Потом и решим, - и, не ожидая, когда Наталия Борисовна придёт в себя от свалившейся на её плечи задачи, покинул женщин.

Они вошли в дом. В нём были кухня и комната, из которой через полураскрытые двери доносился шум телевизора. Кухня просторная. Сразу у дверей раковина для мойки. Над ней плоский бак из нержавейки с краном. С боку – овальное зеркало с полочкой для зубочисток, мыла и прочих принадлежностей для туалета.