Создатели

Эпизод 13

Пустая безлюдная улица и чистое небо. Ни тумана, ни смога в этой части города не было, и если бы не ветер, Нона сжарилась бы под огромным солнцем. О, ей нравилось снова быть здесь! Только скрежет колесика тележки ее раздражал. Нона подняла с асфальта встретившиеся на пути солнцезащитные очки. Она посмотрелась в маленькие круглые стекла и плюнула в каждое из них, вытирая об майку. Надела их и с облегчением вздохнула, к солнцу она не привыкла, но ей все же нравилось находиться здесь. Черные стекла очков немного помутнели, но ноги сами знали, куда идти. Резиновая подошва кед скрипела от жары, а слишком длинные шнурки болтались в разные стороны, будто тоже радовались вернуться на знакомую тропинку.

Заброшенные дома, порванные плакаты, разбросанные листовки. Вдоль покореженного забора девушка прошла до конца переулка к некогда известному заведению. Улыбнулась знакомой вывеске, фонарю и даже привычному запаху. Еще раз взглянула на залитый краской плафон на столбе и закрыла за собой дверь, над которой частично отсутствовали старые буквы. Нона оглянулась: она помнила, как ломала эти стулья, но разбрасывал их кто-то другой. «Как неумело разложены обломки», – заметила девушка, и еще подумала, что хаотичность более правдоподобна.

Нона пошкрябала ногтями деревянную столешницу, на которой раньше стоял кассовый аппарат, и в одно мгновение присела, заглядывая за стойку, будто хотела кого-то напугать. Но там никого не оказалось. Тогда, продолжая громыхать тележкой, Нона зашла в соседнюю полуподвальную комнату.

– О, ты пришла за генератором?! – отозвался мужчина в строительном комбинезоне.

– Здравствуй, Кладовщик. Поди, забыл уже обо мне?

Мужчина внимательно посмотрел на девушку, несколько секунд что-то прикидывал и в какой-то момент засомневался. Кладовщик подошел ближе, протирая грязной тряпкой замасленные пальцы.

– Нона?! – девушка улыбнулась. Он бросился к ней, кидая тряпку в сторону, и обнял.

– Как же я соскучился!

– Да, мне тоже тебя не хватало, – мужчина отступил на пару шагов и внимательно посмотрел на Нону, чтобы еще раз убедиться, что это она. – Но ты прав, я пришла за генератором.

– Тебе-то он зачем?

– Я не для себя, для Райки.

– Но он не работает, да и без двигателя у вас ничего не получится, – Кладовщик развел руками, будто этим жестом снимал с себя всю ответственность.

– Двигатель я уж как-нибудь сама раздобуду.

– Знаю я эти «сама». Даже не думай выходить из города.

– Канистра есть? – спросила девушка, затаскивая генератор на тележку.

– Я Райке в тот раз последнюю отдал.

– Это та, что с прокисшим молоком? – мужчина кивнул. – И на кой черт оно ей сдалось?

– Может, оладушки собралась делать?

– Оладушки говоришь? – Нона улыбнулась. – Хоть что-то на канистру у тебя есть похожее?

– Зачем тебе канистра? – удивился Кладовщик, осматривая тележку с кривым колесом, словно прикидывал, на что ее можно обменять.

– Из предположения, что двигатель для генератора будет бензиновый.

– У тебя еще двигателя-то нет. Не говоря уже о том, что все заправки в округе заброшены.

– Бензин достать все же проще, пусть будет, – Нона крепко взялась за ручку тележки и вышла из полуподвального помещения, хватая с полки у двери крупную пластмассовую бутыль, – я возьму это.

Нона посмотрела, есть ли что внутри, вылила остатки приторно-желтой жидкости на пол и попрощалась с Кладовщиком. На улице все так же светило солнце, и асфальт постепенно испарялся, плавясь под ногами. Она снова натянула на глаза очки с круглыми стеклышками и пошла вниз по улице, напевая песню и перекатывая тележку, что стала намного тяжелее, через бордюры:

«Когда ты прохожий, то люди чужие.

Их лица уродливы, когда ты одинок.

Если не хотят тебя, женщины злые.

И улицы, кажется, кривы, когда ты плох.»[1]

Пришлось выйти из города, чтобы найти хоть одну целую заправку, они уже давно не работали, а бензин был разворован. Нона шла уже несколько часов вдоль пустой трассы под палящим солнцем. Вокруг только голая земля.

Наконец-то на горизонте появилась заправочная станция, у Ноны даже в глазах помутилось от свершившегося чуда. Кирпичная постройка была немного разрушена, но три колонки остались целыми, даже шланги аккуратно лежали на залитом бетонном основании.

Девушка закатила тележку под навес и села на бордюр.

– Вот оно, счастье-то, – сказала Нона, после чего сняла кеды с пробитым резиновым носом, вытянула ноги вперед и разлеглась на засохшем газоне, с наслаждением вздохнув.

Прошло достаточно времени, тянуть резину дальше было некуда, тем более приближался обед. Нона прошлась вокруг колонок, естественно, они были не в рабочем состоянии, и никак нельзя было достать из них бензин, даже если он там был. Но девушка несколько раз босыми ногами залезла в большую желтоватую лужу, намочив носки. Теперь на них налипла грязь, но девушка не обращала на это внимание. Она присела на корточки, наклонилась к луже и принюхалась, а потом лизнула асфальт. Нона почувствовала маслянистый обжигающий вкус, язык защипало.