Спасение

Спасение

Катя

Первое ощущение после наркоза жажда, как будто я неделю бродила в пустыне под палящим солнцем. Целую минуту наверно понадобилось, чтобы отбросить мысли о воде. "Маша, как она?!" В мыслях я проклинала свой организм, за слабость, которая не позволяла встать и пойти к ней. Я уже собралась позвать медсестру, открыла глаза и замерла. Напротив меня в расслабленной позе сидел Артём, самое странное его лицо не выражало злости или брезгливости, скорее какая-то обеспокоенность.

Я вдруг поняла, что теперь всё потеряно. Я давно знала, что тюрьма - моё ближайшее будущее, ведь рано или поздно нас бы нашли, но это было только в мыслях, а теперь меня накрыла реальность.

-Артём, прошу, разреши хоть раз увидеть Машу, и я готова идти в тюрьму, просто один раз увидеть и попрощаться. Пожалуйста! - превозмогая сухость во рту, взмолилась я, не знаю, даже, на что надеясь.

Вместо ответа он потянулся к тумбочке, налил воды, и нежно приподнимая меня, приложил стакан к губам. Я даже растерялась на секунду и только когда влага скользнула по горлу, начала жадно пить.

Ответ я получила, когда меня опустили на подушку.

-Катя, во первых, не в какую тюрьму ты не пойдёшь, ещё вчера мы сняли всё обвинения. Во вторых, ты увидишься с Машей обязательно, она требует этого уже целый день как пришла в себя после наркоза, видится вы будете, только в моём присутствии.

Первым моим порывом было встать и бежать к Маше, хотя наверно в плане бежать я поторопилась, но Артём правильно оценив мой порыв, мягко прижал мои плечи к кровати и в приказном тоне заявил.

-Доктор не велел тебе вставать. Не советую его ослушаться, а то наказывать буду я.

После этого он вышел, а я просто закрыла глаза и облегченно погрузилась в спасительный сон.

Артём

Артём вернулся в палату Кати почти через час, когда были решены некоторые организационные вопросы с бумагами, всё-таки, Маша и Катя были здесь по фальшивым документам. Если бы полгода назад кто-нибудь сказал ему, что он спокойно будет сидеть перед похитительницей своей сестры, он бы не поверил. Тогда полгода назад, когда Маша пропала, его семья как будто умерла и воскресла. Только сейчас он, вспоминая многое, увидел спасение в этом побеге.

Катя была случайным человеком, которая оказалась в их доме временно, но она увидела то, что совсем не заметили они. Их семья погибала. Сестра почти погрузилась в пучину наркотиков, отец совсем забыл про близких, бизнес стал его семьей, а он Артём следовал его примеру, мать погрязла в самолюбовании, Маша 12 летний ребёнок оставалась одна. Только после пропажи, сидя долгими вечерами, он посмотрел на жизнь сестры в другом свете, он видел, как наяву, что она была тенью в семье. Он сам в лучшем случае раз в год вспоминал, что у него есть младшая сестра, на ее день рождение. Ею занимались няньки и то не всегда, она жила полудиким волчком.

Однажды, во время поисков он говорил с поваром про Машу и повар поведал, как ребёнок таскал еду из кухни, потому что её забывали покормить. Его семья будто проснулась, когда пропала Маша, сестра, занявшись поиском младшей, ушла из дурной компании и стала волонтёром, отец нанял управляющего и работал теперь только по необходимости, мама, наконец, стала мамой, дома исчез модный повар, но появились любимые блюда, и он сам понял что несется в пропасть, ему захотелось другого, он увидел ту любовь родителей, которая была в молодости. Они каждый день собирались вместе обсуждали поиски Маши, и каждый каялся про себя за то, как жила их малышка с ними.

Когда три дня назад им сообщили, что нашли Катю и Машу, и они в больнице, мы бросили всё и оказались в смотровой операционной, где на столе лежали два человека. Их маленькая Маша и Катя, они были под наркозом, операция шла уже час, но даже в таком состоянии Катя крепко держала маленькую ручку Маши. Это поразило меня больше, чем даже факт операции. Однако, остальное поразило всех, когда вышел врач из операционной и поведал нам и полиции о том, что у Маши диагноз рак, а Катя её донор. Мама заплакала, а отец, казалось, вмиг постарел. Уже потом в кабинете врач рассказал и про диагноз, и про долгое лечение и про операции. Позже я узнал, что Катя продала для этого и квартиру и машину. В тот же вечер я забрал заявление из полиции. Доктор сказал, что Катя обратилась полгода назад, и рак выявили на ранней стадии, если бы хотя бы на месяц позже Маша уже бы умерла, сначала пробовали лекарство, оно сработало не в полной мере, и тогда встал вопрос донора, оказалось Маша и Катя совместимы. Дальше доктор заверил нас, что операция прошла отлично.

Маша очнулась от наркоза уже вечером. Увидела нас и улыбнулась, обняла маму, поцеловала папу, отчего родители потеряли дар речи во второй раз за день, а потом абсолютно серьёзно заявила "Я хочу видеть Катю. И ещё если вы сделаете ей плохо, я уйду снова, но теперь навсегда." И дальше этот маленький двеннадцатилетний ребёнок рассказывала, как они жили эти полгода. И я видел её радость, она была счастлива с Катей, с ней она была ребёнком. Катя была той семьёй, какой Маша не знала с рождения. Мама не выдержала и вышла, я понимал её, она, мать, должна была подарить ребёнку детство, а это сделал абсолютно посторонний человек, хотя теперь, наверно, уже не посторонний.

И вот теперь я сидел в палате у Кати, сюда зашла один раз мама, но увидев, что пациентка спит, ушла. Потом им надо будет поговорить, но это потом... А я неожиданно для себя захотел взять Катю за руку. Её маленькая рука утонула в моей ладони, и какое то светлое тепло заструилась по моим венам. Во сне она почувствовала моё прикосновение и расслабилась, морщинка над переносицей разгладилась и лёгкая улыбка тронула её губы. Мне захотелось, чтобы это мгновение продлилось как можно дольше.