Спасенный смертью

Глава 1

Что может ожидать человек, оставленный Богом, удачей, и всем остальным, что есть на свете, но принятый одиночеством, депрессией и скукой, от обычного осеннего дня? Почему обычного? А что может быть необычного осенью? Спросите у любого человека, и вам ответят: «Ну, яркие, разноцветные листья. Эээ… Шуршание листьев под ногами…». После этих слов вы увидите в глазах этого человека, уже покрасневшего от стыда, желание побыстрее уйти как от вас, так и от таких вопросов. Куда этот человек уйдет? На работу или учебу, в клуб или в бар, домой к семье или к коту. Неважно. Я уверен в том, что придя домой, он будет ждать наступление нового дня. Потом все повторится: работа, учеба, бар, дом, семья, коты. Все снова и снова. Каждый день все это будет повторяться. Но стоит этому человеку внести хоть что-то новое в свою жизнь, и он станет счастливым.
А что я? Я не желал быть счастливым, я не желал каких-либо перемен. Мне было все равно на себя и на жизнь. Меня раздражали люди. Меня не принимали в обществе, хотя, если честно, я и не особо пылал желанием. Все считали меня другим. Но я никогда не понимал этого. Руки, ноги, голова - все на месте. Чем я отличаюсь? Если только особой раздражительностью и ненавистью ко всему, что движется. Но пора вернуться к тому самому осеннему дню.
Третью ночь меня мучила бессонница. Дней, когда я спал, было в несколько раз меньше, чем дней, когда я просто просиживал всю ночь, пялясь в монитор. Встав рано утром со своего любимого кресла, на котором я сидел больше, чем появлялся на улице, и снова, как не странно, не найдя ничего в холодильнике, я начал искать свою одежду. Вещи, как и всегда, лежали около кровати. Точнее были разбросаны около кровати. Творческий беспорядок, почему нет? 
Под моим редко используемым спальным местом я нашел свои любимые джинсы (точнее будет сказать единственные) и, натянув их на себя вместе со свитером, пропахшим кофе, я, получив достаточно щекотный, но именно поэтому очень раздражительный заряд статического электричества, подошел к окну. На улице было пусто. Абсолютно пусто. Но если отсутствие людей можно было объяснить четырьмя часами утра, то безветренная погода в моем городе была редкостью.
Надев старенькую, доставшуюся мне от отца, ветровку, я, уже выходя из квартиры, взглянул в зеркало. На меня посмотрел парень лет тридцати. Правда возраст этот был ошибочен. А таковым он был из-за цвета кожи, явно походившего на молоко, растительности на лице в виде трехнедельной щетины, волос черного цвета, никогда не знавших ножниц, и длинного носа. А приправой этого портрета служило тело, похожее на тело при анорексии. Одним словом, небритый скелет, очень сильно потрепанный жизнью и только поднявшийся из могилы. Двадцатичетырехлетний скелет.
Выйдя на улицу, я, как и ожидалось, не встретил ни одного живого существа. Я прошел через двор и завернул за угол двухэтажного дома. Через дорогу находился единственный в нашем городе круглосуточный магазин. Мне очень хотелось выпить несколько чашек кофе, которое, как на зло, закончилось полностью. Почему именно этот напиток? Я с детства питал к нему страсть. Он помогал мне не спать всю ночь, а на утро быть бодрым и энергичным. Вот только к такому распорядку дня у меня давно выработана привычка, и кофе больше не несет никакого положительного воздействия. Оно просто вкусное.
Когда я зашел в магазин, я сразу почувствовал, что что-то не так. В магазине было пусто. Не то чтобы здесь всегда стояли длинные очереди, скорее даже два человека, зашедших одновременно, было историческим событием, но я всегда знал, что, только вступив на порог магазина, я почувствую на себе взгляд продавца под названием «что же тебе надо в такое время, сволочь». Взгляд этот меня раздражал до жути, но сделать я ничего не мог. Других круглосуточных магазинов не было, а днем идти по людным дворам и улицам совсем не хотелось. И все-таки пустота заключалась не в отсутствии покупателей, а в отсутствии самого продавца. На моей памяти он всегда оказывался сидящим за кассой, когда бы я не заходил. Но сейчас там было пусто. Также пусто, как и на улице. «Ладно, может покурить вышел или в туалет,» - подумалось мне. Я решил подождать пару минут. Но его не было ни спустя пять, ни спустя десять минут. «Как же ты меня раздражаешь… Здесь что, самообслуживание?!» - вскрикнул я. Такие действия были для меня редкими. Голос я почти никогда не повышал, а скорее наоборот, говорил шепотом. Громкие звуки меня раздражали. Иногда даже вызывали у меня панику. Но сейчас я паниковал из-за странного ощущения, возникшего у меня, как только я вошел. Нет, оно возникло у меня, когда я вышел из дома. А может и раньше… 
Мне надоело ждать, поэтому я, наклонившись через прилавок, взял банку кофе и оставил деньги на столе продавца. Там же я увидел телефон, принадлежащий, по всей видимости, кассиру. На экране мелькало уведомление о пропущенных вызовах. Последний из них был 40 минут назад. «Значит, продавца не было на месте почти час. Это довольно странно. Даже очень странно. Ведь я знаю владельца магазина. И продавцы его знают, причем очень хорошо. Они знают все, что за малейший проступок их выгонят с работы. Тогда какой черт носит этого продавца…» - именно такие мысли были у меня в голове.
Подождав еще пару минут, я вышел из магазина. На горизонте все также не было ни одного живого существа. Проходя через дворы, я вспомнил, что здесь каждый день, примерно в это же время, гуляет мужчина с собакой, но, как и ожидалось, его не было. На улице все еще стояла гробовая тишина.
Придя домой, я разделся. Снова побросав все вещи на их законное место, я пошел на кухню и поставил кипятиться чайник, весь покрывшийся ржавчиной. Сколько себя помню, в этом чайнике я кипятил воду. Чайник этот был бабушкин. Это была единственная вещь, доставшаяся мне от нее. Я сел на диван, который выглядел намного хуже меня, и снова задумался. Думал я о странном чувстве. Я испытывал такое чувство впервые. Что-то непонятное творилось внутри, в душе, там, где она должна быть, наверное. В моей жизни происходило что-то новое, еще неизученное мной. Это что-то было необычным. Возможно, даже пугающим… Неизвестность всегда пугает. Но что именно скрывает эта неизвестность…
Мои раздумья прервал звон, доносившийся из коридора. Кто-то яростно нажимал на дверной звонок. Я не слышал его звон ни разу за все те годы, что живу здесь. Звук раздражал мои барабанные перепонки. Если бы они могли уйти, то уже давно собрали бы чемоданы. Внутри меня что-то затряслось. Из-за громкого звука моя голова начала болеть, кровь очень сильно пульсировала в висках. Но эта боль не интересовала того, кто стоял за дверью. Но кто это мог быть? Вряд ли я был бы кому интересен. Может это полиция пришла по наводке бабушек, которые считают меня наркоманом. Но… полиция… в 5 утра…
Я нехотя встал и выключил чайник, который еще не вскипел. Хотя, конечно, я всегда выключал его ровно за несколько секунд до свиста, но сейчас он не нагрел воды даже наполовину до нужной температуры.
Я подошел к двери. Переставать звонить явно не собирались. Как же этому человеку повезло, что у меня нет оружия. Я осторожно посмотрел в глазок, готовясь к худшему. Но то, что я увидел за дверью, а точнее, кого, было полной неожиданностью.
Я открыл дверь. Глаза видели, но мозг, потихоньку прекращающий болеть, не мог поверить. Передо мной стояла моя соседка, одетая в пижамные штаны и футболку, явно ей большую. Она посмотрела на меня такими же удивленными глазами, какие были и мои. Вам интересно, почему я так удивился? 
Во-первых, на дворе 5 утра. Такие тихони, как она, в такое время мирно посапывают, наблюдая интересный сон. А она, именно такая соня, стоит прямо передо мной. 
Во-вторых, тот факт, что кто-то пришел ко мне, был чудом. Иначе сказать было нельзя. Абсолютно все люди, знающие и незнающие меня, всегда сторонились этой квартиры. Насколько я знаю, обо мне даже складывали мистические легенды про шпиона какой-то там страны, который передает информацию о России.
А что происходит сейчас? Передо мной стоит девушка, которую с детства учили не связываться с такими, как я. Я видел ее несколько раз, когда смотрел в окно. Также я встретил ее один раз в подъезде, выходя из дома днем, и всегда на ее лице красовалась улыбка. Судя по тому, что с ней здоровался каждый прохожий, улыбаясь, ее, в отличии от меня, любили многие. Ее большие голубые глаза, сияние которых можно было разглядеть даже издалека, потухли. Ее длинные волосы, которые до этого были всегда чистые и ухоженные, запутаны и скомканы. В ее взгляде вместо жизнерадостности был страх. Очень пугающий страх.
Она продолжала смотреть мне прямо в глаза, и вдруг у нее потекли слезы. Это было полнейшая неожиданность для меня. На этот раз голова начала болеть не из-за звуков ил раздражительности, а из-за безысходности. Я не знал, что мне нужно делать. В итоге, она сквозь слезы смогла вымолвить лишь одну фразу, которая кое-как донеслась до моих ушей и прошла сквозь головную боль:
-Помоги мне, прошу тебя… - и тут поток слез усилился. Она закрыла лицо руками. Я подошел к ней, аккуратно взял за плечи и завел в квартиру. Это было непривычно для меня. Мало того, что я дотрагиваюсь до абсолютно чужого мне человека, да еще и девушки, так еще и зачем-то ей помогаю. Неужели во мне проснулась жалость и человечность… 
Нет. Если бы это было так, то вряд ли бы я жалел о том, что она пришла именно ко мне. Вряд ли бы я жалел о том, что открыл дверь. Я ненавидел эту девушку за то, что она заставила меня нарушить мой распорядок дня, внести в планы что-то новое, за то, что она заставила меня быть человеком. 
Мы прошли на кухню. Я дал ей бумажное полотенце, и она, присев на диван, начала вытирать слезы. Спустя пару минут она смогла полностью прийти в себя. Боль в моей голове полностью умолкла. Вода в чайнике была холодная, поэтому я поставил кипятиться воду еще раз. Я знал про тот запрет, говорящий о том, что больше одного раза ее кипятить нельзя, но меня он несильно заботил.
Как обычно, выключив газ за пару секунд до полного закипания, когда чайник издавал раздражительный свист, я заварил кофе. Себе. А моей гостье я налил холодной воды из-под крана. Сама вода была более коричневая, чем ей было позволительно. Такой цвет она принимала из-за старых ржавых труб, которые никак не могли сменить. Но все жильцы привыкли к такому, я надеюсь.
Поставив стакан на стол у ее руки, я сел на противоположный край дивана. В ожидании хоть каких-либо слов, я просидел около минуты, но она не хотела начинать разговор, а может хотела, но боялась. Мне надоело ждать, и я, взяв чашку со стола, направился в комнату. 
-Куда ты… - послышалось мне в спину. Эти слова были произнесены очень тихо, из-за чего я убедился в том, что она просто боится меня.
-К себе, в комнату, а что? Я, вроде, тебя только смущаю, - сказал ей я не оборачиваясь
-Нет, пожалуйста, не уходи. Нельзя… - после этих слов я все-таки обернулся и увидел то, что пробрало меня до самых костей. В ее взгляде отчетливо читался новый страх. Страх более сильный чем тот, что я видел в коридоре. Страх, будто бы ее ждет смерть, и она это знает, - Нельзя уходить. Иначе ты тоже… - далее снова последовали слезы. 
Делать нечего. Я сел обратно и попытался с ней поговорить:
-Эй, ты что? Что такого страшного случилось? Объясни мне, – если честно, мне и самому уже становилось не по себе.
-Они все исчезли. Их нет. Нет! Я не знаю, что мне делать. Мне страшно. Мне очень страшно… - спрашивать ее о таком было ошибкой. Ее глаза, полные слез, панически забегали, осматривая то меня, то всю кухню.
Ее паника, слезы и неспособность объяснить проблему начинали меня раздражать. Я не мечтал быть героем, не мечтал спасать прекрасных дам из беды, так почему именно я должен сейчас сидеть и разбираться? 
Меня разрывало изнутри. Все мои чувства смешались. Все отрицательные чувства. Злость, раздраженность, равнодушие: все стало одним целым, превратилось в мое сердце. Превратилось в мое отношение ко всему живому. Точнее, такое отношение стало сильнее. Я ненавидел ее. В тот момент я желал того, чтобы она тоже исчезла. Но тут я задумался.
-Исчезли… - сказал я шепотом. Я услышал то, чего не слышал до этого. Я понял то, чего не понимал. Пустота на улице, отсутствие продавца и те пропущенные звонки – все люди исчезли. Просто взяли и исчезли. Их стерли с рисунка. В глубине души я понимал, что это может быть глупое совпадение, но странное чувство, преследующее меня с момента моего выхода из квартиры, мешало полностью поверить в то, что это лишь совпадение.
-Что теперь делать? Ты же мне поможешь, так ведь? Скажи, поможешь?
-Чем помочь? Я сам ни черта не понимаю! Что ты хочешь от меня?! Мне хорошо жилось без тебя, но нет, надо было мне подойти к двери и открыть ее. Зачем ты приперлась сюда?! Почему ты сама не исчезла вместе со всеми?! – все это время мои глаза смотрели на стол, но стоило мне перевести их на нее, как тут же наши взгляды встретились. В ее глазах все еще читался страх, но теперь она боялась меня. Мой крик напугал ее. Мой… крик… Я… кричал… 
-Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Я очень редко кричу, - в тот момент я не понимал, что удивляет меня больше: то, что я кричу или то, что я, мать вашу, извиняюсь, - Итак, не хочешь рассказать подробней? – прозвучало от меня почти шепотом, как обычно. Голова снова давала о себе знать редкими толчками в районе висков, поэтому стоило перестать кричать, пока не стало еще хуже. – Меня, кстати, Семен зовут. Чтобы легче было обращаться.
-Меня Наташа. Приятно познакомиться, наверно… В общем. Этой ночью я не смогла уснуть. Мне нужно было дописывать работу, поэтому я выпила несколько чашек кофе, а оно действует на меня очень сильно, и села за ноутбук. Мама легла наоборот, рано, и я всю ночь просидела за ноутбуком, а мама спала, но я это уже сказала, и под утро я почти закончила, но тут мне захотелось очень сильно кушать, а дома нечего, и я решила сходить в магазин, и пока одевалась, подошла к окну. На улице я увидела несколько человек, которые были одеты очень странно, а время было четыре или пять утра, и я посчитала это очень странным, ведь время раннее, а они идут, да еще очень странно одеты, и, в общем, я хотела предупредить маму об этом, вдруг воры. И захожу я к ней в комнату, а ее нет, а кровать расправлена, а время четыре или пять утра, и телефон на столе лежит, а без него она никуда, и я подумала, что она в туалет пошла, но и там ее не было, и тут я испугалась, ведь я бы услышала и увидела, если бы она выходила из квартиры, да и ключи-то одни, а они были в руках у меня, и я испугалась. Потом я вышла из квартиры и пошла к тете Зине, которая наверху, повыше нас живет, а она у мамы лучшая подруга. И вот, стою я, стучусь в дверь, а там не открывают, а я сильнее, а потом я понимаю, время-то пять утра, и они спят еще, и перестала стучать, а потом пришла ко мне в голову мысль, дверь открыть надо, не знаю, почему пришла, но пришла, и вот, я открываю дверь, а она открывается, то есть не заперта, а я и забегаю в квартиру, а там тоже никого. И телефоны все там, и кровати расправлены, и никого нет. И тогда я еще сильнее испугалась, и побежала к другой маминой подруге, к тете Нине, так и у нее тоже самое: все открыто, все расправлено, и телефоны на полу, а тетя Нина никуда не ходит, потому что не может, с ногами беда, и всегда ей все помогали, и не могла уйти она никуда, и тогда прямо совсем страшно стало, и я побежала по соседям, но все одно. И вот ты один открыл, - хоть я и перестал кричать, но из-за такого количества услышанных слов мой мозг готов был лопнуть, как воздушный шарик, зацепившийся за ветку. Несмотря на то, что слезы все еще текли по ее щекам, и, видимо, не собирались прекращать, весь этот рассказ она пробормотала очень быстро. 
Немного потупив и усвоив всю информацию, я снова уловил ее взгляд. Теперь она смотрела на меня, как уличный кот, который просит рыбки у торговца. Ее глаза были настолько большими, что в них можно было построить город, а ее голубая радужка образовывала ров, который защищает город от неприятелей. 
-Знаешь, как бы это не было странно, но я тоже немного напуган происходящим, и я тоже заметил странные исчезновения, но никаких странных людей я не видел, хотя в это время выходил в магазин. Ладно, нужно обдумать дальнейшие действия, может это бред, и ты просто ненормальная, - последние слова я произнес так, чтобы она не услышала. Но зачем? Будто меня волновало то, как она думает обо мне, - Не хочешь пойти домой? А то все-таки это моя квартира. У меня есть дела, которые я хотел бы выполнять в одиночестве, а ты мне немного мешаешь.
-Но… я боюсь. Вдруг я тоже исчезну, когда уйду?
-Ну, твоя мама исчезла, а мне насрать на тебя, так что никто волноваться не будет.
-Почему ты такой бесчувственный? Правду про тебя говорят, скотина ты бессердечная!
-Мне-то что до этого? Бессердечный, бесчувственный, не человек вовсе. Про меня много чего говорят, но кто? Бабушки, которые у подъезда сидят? Или женщины, которые сутками высматривают кого-то у окна? Никто из них со мной не разговаривал ни разу. Иди домой, не до тебя, мне только лучше от того, что люди пропадают. Спокойнее будет жить. Отвлекать никто не будет. А теперь свали отсюда, пожалуйста.
-Лучше бы я исчезла и никогда бы тебя не видела, - после этих слов она направилась быстрыми шагами, почти бегом, к двери.
-Полностью с тобой солидарен, - крикнул я ей вслед, но в ответ послышалось только всхлипывание.
Дверь хлопнула довольно громко, и я снова остался в квартире один. Доволен ли я? Естественно. 
Пить остывший кофе мне абсолютно перехотелось. Я вылил его в раковину и пошел в комнату. Это единственное место, которое было для меня родным. Здесь, в маленькой однокомнатной квартире, я провел, прожил, просуществовал всю прошедшую жизнь и собирался провести, прожить, просуществовать всю оставшуюся. Для меня эта комната была живым существом, другом. С ней, то есть в ней, я чувствовал себя хорошо, спокойно. Сразу становилось легче.
Я оглядел все вокруг. Ничего не изменилось. Бардак-творческий беспорядок, включенный компьютер, стул, которому место на помойке, но который я никогда не посмею выбросить. 
Я снова уселся на стул и уставился в экран. Но что-то мне не давало покоя. Нет, не то, что я прогнал девушку, которой нужна была помощь, а, скорее, то, что в мире что-то происходит. Люди исчезают. Хотя, может это бред странной, может, даже больной, девушки. Почему меня это должно заботить? Будто бы я боюсь исчезнуть, боюсь потерять свою бесполезную жизнь. 
-Нет, не могу я. Что за бред со мной происходит? Будь ты проклята! Ненавижу тебя! – я встал со стула. Громкий скрип сопроводил мои действия. Я оделся. В коридоре я надел кроссовки и вышел на площадку. 
-Дура, ты где? - сказал я скорее для себя, чем для кого-то другого. Ходить по квартирам мне явно не хотелось, поэтому я, как можно громче, крикнул:
-Мисс, в какой вы квартире?!
Как же мне надоело кричать. Кажется, что за всю жизнь я столько не кричал, сколько за это утро. 
С верхних этажей я услышал щелчок дверного замка. Тут же я понял, что сейчас начнется что-то. Начнется долгое приключение. По какой причине я это понял? Предчувствие. Интуиция. Страх? В голове, в висках, снова забилась кровь. Я слышал свое сердцебиение. Неприятное чувство. С болью в голове, снова, я пошел наверх…