Spes contra spem

Spes contra spem

-1-

1689 год, конец октября

Известие о появлении на Тортуге Питера Блада взбудоражило всю Кайону. Несколькими неделями ранее среди «берегового братства» распространился невесть откуда взявшийся слух о том, что знаменитого корсара, ставшего прихотью судьбы губернатором, повесили в Порт-Ройяле. Поэтому всеобщий интерес к неожиданному воскрешению Блада был вполне обоснованным. Все умы занимал главный вопрос: будет ли он вновь набирать команду?

В желающих недостатка не было, однако время шло, а ничего подобного не происходило.

Изредка Блада можно было увидеть в тавернах Кайоны — он заходил туда в утренние часы, до того как разгул успевал набрать силу. Иногда какой-то не в меру любопытный посетитель подсаживался к нему, однако попытки завязать разговор ни к чему не приводили. Блад останавливал непрошеного собеседника несколькими холодными фразами, и тот, сконфуженный, отходил прочь. К угрюмому Волверстону никто тем более не отваживался приставать с расспросами, а его люди отмалчивались или неопределенно пожимали плечами.

Губернатор д'Ожерон также не мог оставить без внимания это событие. С началом военных действий его превосходительство оказался в очень щекотливом положении. С одной стороны, французские власти требовали изгнать английских пиратов, но с другой...

Портовые сборы в размере десятой части добычи означенных пиратов продолжали исправно поступать на счета Вест-Индской компании и лично губернатору, и он закрывал глаза на присутствие англичан на острове. Но и совершенно игнорировать требования властей д'Ожерон не мог, и поэтому строчил длинные иуклончивые ответы на раздраженные письма государственного секретаря Кольбера, продолжая привечать сомнительных капитанов. Впрочем, на мачтах их кораблей не развевался английский флаг — равно как и флаг какой-либо другой страны. И если бы кто-то упрекнул д'Ожерона в нелояльности, он мог бы резонно возразить, что вряд ли эти люди считали себя подданными Английской короны. Но Питер Блад своим появлением нарушал подобие хлипкого равновесия, и, выждав несколько дней, д'Ожерон прислал ему записку.

Мальчишка-посыльный нашел Блада в кают-компании «Атропос», где тот сидел, покуривая трубку. Блад развернул записку и хмыкнул. Губернатор просил «своего дорогого друга» навестить его, а также писал о необходимости обсудить ряд насущных вопросов и о деликатности сложившейся ситуации. Это живо напомнило Бладу лорда Уиллогби, который тоже говорил о непростом политическом моменте. Он догадывался, что хочет обсудить д'Ожерон: присутствие в Кайоне победителя де Ривароля и бывшего губернатора Ямайки былонежеланным.

...Блад задумывался о риске, связанным с его возвращением на Тортугу, еще до того как «Атропос» бросила якорь на рейде Кайоны. Волверстону пришло в голову примерно то же, и он даже высказал идею сразу идти на Багамские острова, заявив, что в последнее время Кайона нравится ему все меньше и меньше. Но для Блада отправиться на Багамы означало вновь примкнуть к пиратам.

— Я покончил с пиратством, Нед, — твердо сказал он, заставив старого волка мученически закатить единственный глаз.

— Слышал уже, — буркнул Волверстон. — Но сейчас-то, Питер? Не задалась у тебя служба ни французам, ни королю Вильгельму. Для таких, как мы, есть только море...

Блад мотнул головой:

— Нет, волк.

— Ведь все было отлично! — с прорвавшимся раздражением рявкнул Нед. — Пока ты не встретился с этой девчонкой на «Милагросе»! Неужто ты все еще надеешься... — Он осекся под жестким взглядом Блада, махнул рукой и угрюмо спросил: — И что теперь?

— Идем в Кайону.

— А чем тебе так приглянулась Тортуга? — криво ухмыльнулся Волверстон. — Один черт, те же пираты.

— У меня остались там неоконченные дела, — ответил Блад, не вдаваясь в подробности.

Волверстон пожал плечами и проворчал:

— Ну-ну. Может, по тюрьме соскучился, а, Питер? Гляди, прихватит тебя наш друг месье д'Ожерон...

Блад размышлял и о таком варианте развития событий, но в ситуации, когда для него нигде не было безопасного пристанища, Тортуга не слишком отличалась в худшую сторону. Он полагался на свое умение разбираться в людях. Даже если бы д'Ожерон не был искренне расположен к нему, он не посмел бы захватить Блада непосредственно в Кайоне – ведь это неминуемо сказалось бы на репутации губернатора среди флибустьеров. К тому же Бладу было необходимо время, чтобы все взвесить и принять окончательное решение. Он приготовился и дальше убеждать Волверстона, но тот неожиданно сдался...

Конечно, Блад мог отправиться в резиденцию губернатора сразу после прибытия, однако он предоставил первый ход д'Ожерону. И вот губернатор просил его о встрече. Блад повертел исписанный листок в пальцах, затем аккуратно сложил его и убрал в карман камзола.

— Передай его превосходительству, что через час я буду у него, — сказал он посыльному.

Тот кивнул и поспешил к выходу. В дверях кают-компании он едва не столкнулся с хмурым Волверстоном.

— Чего хочет д'Ожерон? — неприветливо бросил Нед, узнавший мальчишку, который и раньше приносил записки из губернаторского дома.

— Его превосходительство любезно пригласил меня к себе.

Нед озабоченно наморщил лоб:

— Говорил же — нечего соваться на Тортугу! Черт, как назло, половина команды на берегу. Ну, собрать парней дело нехитрое...

— С чего ты взял, что мне угрожает опасность?

Блад подошел к висящему на переборке зеркалу, расправил кружевное жабо, затем взял с рундука шляпу с пышным плюмажем. Волверстон, наблюдавший за его сборами, настороженно спросил:

— Ты что же, пойдешь?

— Конечно, Нед. Не стоит заставлять его превосходительство ждать.