Спи

Спи

Решено было выезжать засветло, почти в ночь. Решено с вечера, но с утра собирались как обычно шумно, расселись суетливо: папа за руль, печку на полную, — из нее штормит ледяной бурей еще, — и на улицу счищать с машины щеткой сугроб, мама на место штурмана, руки потирает, Васька сзади в пледе по уши, пока не прогреется.
Выехали — колеса визжат по снегу нечищенному — они первые сегодня со двора, а вчера навалило, наметелило — и поворот на одинокую улицу, только прилегшую отдохнуть.
— Спи, Васька, — мама назад рукой шарит, по волосам Ваське, ласково, но рука холодная, кожа красная. — Спи, еще рано.
Папа ворчит, что печка «не фурычит», от него и от сиденья пахнет сигаретами, морозом и, должно быть, еще задатком утра, месяцем в небе и пургой в щелях двери.
Васька из одеяла нос высовывает, принюхивается, чтобы получше распробовать. Шмыгает — мороз укусил — мама тут же, будто по сигналу снова оборачивается:
— Сопли?
Васька кивает, одеяло на голову натягивает поверх шапки. Мама уже назад всем телом, рукой под подбородком у Васьки шарит, завязки развязывает, платком по носу елозит, потом поплотнее плед натягивает.
— Все спи, спи. Ехать долго.
Васька ложится на сиденье, носки под плед. Еще сиденья холодные, там где нога, вообще Арктика, а сверху греет первым теплом. Сквозь окна, если задрать голову, ничего не видно: только узоры морозца, и Васька думает — это на снежинку похоже, а это в фонарях проплывающих вспыхивает созвездие, а эти две слиплись, расплылись да так и замерзли.
— Спи.
Васька просыпается от того, что за черными окнами уже совсем не черно — робеющий бледный свет выбеливает окна, в машине тепло, но узоры никуда не делись, созвездия на месте. Васька садится, одеяло больше не хочется, да и куртку больше не хочется.
Вперед хочется смотреть из серединки.
А там — зимний лес. Узкая колея, и дорога белая вьется между елями, асфальта нет, и до весны его не увидишь, а машина летит будто над самой дорогой, гладко, мягко, и ели навстречу. А, может, это они летят на машину, а не наоборот.
И верхушки у елей будто пики острые, раскрашенные в розовый, как у Васьки в раскраске — омытые рассветным солнцем. И впереди небо тоже розовое, сверху синее, а посередине полоска: если смешать синий и розовый, это фиолетовый получается? И машина ревет, печка сопит и мама вместе с ней, только папа серьезный, неподвижно гонит по белому насту машину в розовом лесу и вдруг ——
Провал, просека с электрическими вышками, где деревьев нет, и между ними на краткий миг ярко выстреливает солнце и прямо Ваське в глаза. Он жмурится от неожиданности, и в следующее мгновение солнца уже нет.
И снова лес, лес — бесконечные ели да розовые пики.