Список жизни

Глава 5. Сделать татуировку

Виноградов ожидал каких угодно последствий своего нечаянного поступка: убийства, четвертования, прилюдной порки, увольнения, в конце концов. Но никак не народной любви, подкрепленной диким ликованием. А вышло все именно так. Если бы дело происходило не на крыше, Димку, наверное, принялись бы подкидывать в воздух под радостные вопли угнетенных, но отомщенных. Радовались абсолютно все. И абсолютно все были уверены, что Кузяев больше никогда не вернется.

Проверка, состоявшаяся в назначенное время, лишний раз подтвердила предположения ликующего коллектива, и новый прораб был назначен сразу же по окончании рабочего дня. Им стал Петрович, совсем не ожидавший такой радости. Сразу же по окончании смены, новоявленный начальник выставился коллективу в рюмочной, расположенной неподалеку от стройки. Димку тоже приглашали, но он деликатно отказался. Даже сам удивился. Чуть ли не впервые в жизни получилось отказать! И, как оказалось, это было не так уж трудно. Просто «нет» и все. Хотя, откровенно говоря, никто особенно и не настаивал. Но, все же…

Домой не хотелось. Приподнятое настроение настойчиво звало на подвиги. И, раз уж первое желание из списка, пусть и не намерено, но исполнилось, то почему бы не попробовать реализовать второе?

Тату-салон находился в трех автобусных остановках от места работы Виноградова. Как раз по пути домой. Каждый день, в течение полугода, проезжая мимо, Димка с тоской поглядывал на невзрачную вывеску. Ничего примечательного в ней, вроде бы, не было. Черные буквы на сером фоне, окантовка в виде завитушек, которыми так любят в последнее время украшать себя разномастные перцы, дверь с каким-то бездарным граффити. В-общем, средней паршивости заведение. Но всякий раз, проезжая мимо, оно каким-то магнитом незаметно притягивало Димкино внимание.

В детстве, а точнее во времена ночных поллюций и подростковых прыщей, у Виноградова была масса возможностей набить себе «мастюху». Так называли свои татуировки однокашники, коловшие друг друга самодельной машинкой. Сделана она была из старой советской электробритвы, к которой, чуть ли не пластилином, была прикреплена остро заточенная гитарная струна. Когда машинка включалась, струна начинала быстро двигаться вперед-назад, а ее кончик, предварительно смоченный канцелярской тушью, превращался в безжалостное жало, пробивающее кожу до крови с ужасающей частотой.

Татуировщиками выступали, как правило, самые смелые, а не самые талантливые. Поэтому результат выходил не всегда удачным. Однако это никак не мешало татуированным воспринимать новый атрибут своего тела с гордостью.

Виноградов очень хотел татуировку. Он даже придумал какую именно. Придумал, где она должна быть и что она будет означать. Вот только решиться, преодолеть собственный страх – никак не удавалось. И всякий раз, когда кто-то из ребят с широкой улыбкой на лице демонстрировал кривой, косой и неравномерный рисунок на собственном теле, Димка завидовал.

Детство ушло. Вместе с ним ушло и желание испортить кожу каким-нибудь коряво нарисованным кинжалом или драконом. Только вот желание преодолеть собственный страх, пересилить самого себя, доказать себе – осталось. Этим и манила серая вывеска. Этим привлекала, и в то же время, отталкивала. Но при составлении списка самых заветных и самых безумных желаний, татуировка пришла в голову одной из первых. Почему случилось именно так, Виноградов и сам не знал. Просто, видимо, с этого стоило начать меняться. И если не начать с татуировки, то нет смысла и продолжать.

Автобус подъехал к остановке. Дверь распахнулась. Серая вывеска отсюда была хорошо видна. Виноградов покрепче вцепился в поручень, за который держался обеими руками, словно те были последней возможностью удержаться от необдуманного поступка. Из микрофонов донесся усталый голос водителя, предупреждающий о том, что двери закрываются, а следующая остановка…

«Следующая остановка – неудача!» – вдруг ворвалась предательская мысль, Димка разжал побелевшие, вспотевшие пальцы и рванул к выходу. Закрывающиеся двери больно ударили по плечам, но ему, все-таки, удалось протиснуться сквозь них, и уже в следующий миг отъезжающая машина обдала Виноградова клубами едкого, дизельного дыма. Он шумно выдохнул, сжал покрепче кулаки и быстрым шагом направился к тату-салону. Сердце в груди колотилось обезумевшей белкой.

Димка дернул за ручку двери, но та не поддалась. С шеи, как будто камень свалился. Он облегченно вздохнул и даже успел улыбнуться, довольный тем, что все-таки решился переступить через собственный страх. А в том, что татуировку сделать не удалось, теперь можно было винить сотрудников салона, но только не себя.

Едва Виноградов развернулся на сто восемьдесят градусов и приготовился сделать шаг в направлении автобусной остановки, как за спиной послышался громкий щелчок. Он обернулся. Тяжелая, разукрашенная дверь медленно отворилась. На пороге показался крепкий парень в белоснежной, обтягивающей крепкие мускулы футболке, и не менее белоснежном фартуке. Его руки, до самых запястий, были изрисованы и исписаны разноцветными картинами. Назвать рисунками эти произведения искусства не поворачивался язык. Виноградов застыл в изумлении и зачем-то задержал дыхание.

- Здравствуйте, - поздоровался громила и вопросительно посмотрел на Димку, - Вы что-то хотели?

- Да. То есть, не совсем. У вас закрыто?

- А что вы хотели? – раздраженно переспросил тот.

- Да подумываю татуировку сделать. Но я еще не решил.



Отредактировано: 10.11.2020