Сплав

Сплав

Надоедливая мелодия будильника снова засверлила мозг. Сквозь приоткрытые ресницы Матвей увидел вещи, разбросанные по всей комнате. Духота не давала проснуться окончательно.

Мужчина лежал на старом диване, непонимающе смотрел на экран телефона, тщетно пытаясь осознать, что от него требуется.

«Надо вставать»,- билась единственная мысль, но пухлое тело сопротивлялось, не желая двигаться.

Вчера уснул поздно, засиделся в телефоне, новостная лента не давала покоя до двух часов ночи.

Добравшись до ванной, не включая свет, Матвей на ощупь нашел зубную щетку.

Немного приведя себя в порядок, посмотрел на телефон и с замиранием сердца поняло: Опоздал! Бросив недопитый кофе, заметался в поисках офисной одежды.

Конечно, к началу рабочего дня он не успел. При входе в здание путь Матвею преградил турникет и злорадно ухмыляющийся охранник за стеклом. Пока тот медленно выводил буквы фамилии в своём журнале, Матвей боролся с яростью внутри себя. Хотелось зайти в будку к этой сторожевой собаке и натыкать мордой в стол. Фальшивая улыбка больше была похожа на гримасу. Охранник предложил пройти и включил зелёную стрелку турникета. Больше Матвей никуда не спешил, не торопясь, поднялся по лестнице, бросил свой портфель на офисный стол и включил компьютер. Каждый раз одно и то же. Открыл рандомную таблицу и уставился в синий экран.

«Эту таблицу надо поставить её как фон рабочего стола», — про себя пошутил Матвей и вышел в курилку.

Сегодня его занимала только одна мысль: нужно протянуть только один день. По дороге в курилку коллеги поздравляли его с наступающим отпуском, завидуют или действительно рады, никак не мог понять Матвей.

До обеда время тянулась невыносимо, как будто каждая секунда, повинуясь вражескому приказу, удлиняла время. Вселенная была против Матвея, это было ему ясно.

И наконец-то, ура! Настал обед. Полдела сделано, осталось прожить ещё четыре часа и вот она свобода. Интересно, что в голове у заключённых, когда наступает день освобождения?

Но тут на экране монитора замигал значок видеосвязи.

Матвей надел наушники.

— Что случилось?

— Не знаю, приказ директора. Спроси у него сам, — с раздражением ответила секретарша.

После начала совещания шефа пришлось ждать еще с полчаса. Всё присутствующие уже свыклись с мыслью, что сегодня обед откладывается на неопределённый срок.

Наконец, шеф объявился. Он, как в поговорке, не опоздал, а задержался, а потому с места в карьер потребовал объяснений, почему это без него работа не кипит, и ехидненько напомнил, что совсем скоро в компании предстоят массовые кадровые подвижки, а решения об этих перестановках будет принимать он, и уж, конечно, не в пользу ленивых нерадивых сотрудников.

Матвей молчал, всё молчали. Проявить инициативу -,0 верный способ нарваться на неприятности. Осталось продержаться четыре часа, и всё эти совещания хотя бы ненадолго окажутся в прошлом, а впереди будут вожделенные две недели без запарки, дедлайнов и отчетов.

— Что у нас с планом закупок? — Матвей, как сквозь вату, услышал директора, однако не сообразил, что вопрос обращен именно к нему. После минуты молчания, коммерческий директор, отводя грозу от себя, обратился к коллеге:

— Матвей Сергеевич, это ваш вопрос.

Матвей вздрогнул. Быстро ответил, но забыл включить микрофон.

— Матвей Сергеевич, вас не слышно, — снова заговорил коммерческий директор.

Матвей занервничал, включил микрофон и сказал первое, что пришло в голову.

— Всё в порядке, работаем согласно графику.

Директора понесло. Следующие полчаса совещания он посвятил разносу Матвея, обвинил его во всех смертных грехах и практически в крахе компании. Особо остановился на срыве прошлогоднего контракта с итальянцами, хотя всем было известно, что напортачила с документами тогда бывшая любовница шефа, а Матвею поручили заниматься закупками как раз после того как жена Владислава Владимировича обнаружила истинную причину поздних возвращений супруга с работы и пригрозила ему не только отлучением от супружеского тела, но и потерей бизнеса. Ибо всем было известно, что львиная доля акций фирмы принадлежала любимому тестю директора.

— Если к концу смены не будет отчета, можете писать заявление на увольнение, — на этой позитивной ноте, закончив с Матвеем, директор переключился на следующую жертву.

Опустошенный Матвей молча смотрел на экран, больше всего ему сейчас хотелось разнести к чертям собачьим и компьютер, и стол, и всю эту кипу бумаг, угрожающе съезжающую по скользким разноцветным папкам. Но представив опять поиски работы, долгие бесплодные собеседования, скандал с шефом и обвинения в предательстве он нехотя взялся за отчет.

Уже в сумерках, устало откинувшись на спинку офисного стула, Матвей последним щелчком отправил многостраничный документ шефу. Столовая к концу дня опустела, перекусить удалось вчерашними пирожками. Утолять голод пришлось сигаретами и мерзким растворимым кофе.

Радость от предстоящего отпуска пропала. Хотелось добраться до дивана и не раздеваясь отключиться на сутки.

На рассвете Матвея разбудил телефонный звонок. Пожалев, что не отключил телефон, и спросонок думая, что звонит очередной банковский спамер с выгодным кредитным планом, Матвей хотел отклонить вызов, но нечаянно смахнул кнопку в другую сторону. Вместо механической записи он услышал знакомый голос Димы, считавшегося лучшим другом (Хотя какой он, нафиг, вообще друг, если звонит в такую рань!):