Спрятанное время

Спрятанное время

I

Бывал ли ты, путник, на вересковом холме у самого моря? Наверняка, стоя на вершине, видел, как простирается у его подножья приморский городок. Дома в нем из желтого камня, а выложенные красной черепицей крыши словно подрумянились на солнце. Мощеные узкие улочки украшены цветами, которые выращивают в больших горшках заботливые жители. Свернешь за угол — и окажешься в самом сердце городка, на большой торговой площади, где жизнь кипит во все дни недели, помимо воскресенья. Местные улыбаются, с удовольствием лопают персики и шумно обсуждают последние новости. А если доводилось тебе зайти в старый трактир слева от рынка, слыхал ли за пинтой холодного пива историю, что приключилась здесь однажды?

II

На улочке, которая петляя, спускается к самому морю, в домике за красной дверью проживала маленькая старушка, дочь еще более старого часовщика. Звали ее Анхель, но все вокруг отчего-то прозвали Чикита*. 

Удивлялся случайный гость, заглянувший к ним на огонек, при виде сотни часов, висевших повсюду на стенах от пола и до потолка. Были тут часы большие и маленькие, круглые и квадратные, старинные и новые, с головой орла, с кукушкой, с маятником, с цифрами римскими и арабскими, а то и вообще без цифр, кованые и деревянные, с гигрометром, барометром, с календарем — всех не пересчитать. Удивительнее всего было то, что все они шли по-разному, каждые свое время отсчитывали. Поговаривали, часы заколдованные.

Часовщик с утра до ночи дома просиживал, сгорбившись, за большим столом в кабинете что-то мастерил. 

Чикита, напротив, была шустрой, все дела по хозяйству ведала. А дел-то было невпроворот, и чтобы со всем управиться, пользовалась Чикита разными часами.

“Динь-дилинь”, — зальются колокольчиком круглые часы с будильником — вскочит старушка спозаранку, откроет все окна, умоется. “Твить-твить”, — подсказывают часы с барометром — посмотрит погоду и побежит на рынок за свежими фруктами. “Динь-дон!” — пробьют часы кованые — накрывает Чикита завтрак, усаживает заботливо старика за стол. “Дзынь-дзынь”, — время настало клиентов встречать — Чикита за стойку станет, часы в ремонт принимает. “Бом-бом!” — раздастся слева — переведет она дух и примется порядки наводить, полы мыть, белье гладить. 

Лишь вечером заварит Чикита чай с бергамотом, устроится на балконе в плетеное кресло и смотрит задумчиво вдаль, как чайки кружат над алеющим морем, а красный диск солнца, прощально сверкнув лучами, прячется за горизонтом.

“Ку-ку”, — оповестят последние часы — сядут тогда Чикита с отцом за большой дубовый стол ужинать. В тишине, без разговоров.

И так день за днем. 

По воскресеньям же, когда в домах закрываются ставни и не слышно велосипедного звонка проезжающего мимо молочника, а жители, устроившись на пляже, греют под солнцем уставшие ноги, молчат все часы в доме старого часовщика. Тогда Чикита, забравшись с головой под одеяло, достает из тайника еще одни карманные часики на длинной серебряной цепочке. Долго рассматривает их, гладит тонкими пальцами, прижимает к щеке холодный корпус. Но никогда не открывает. 

III

— Чикита, снова ты с утра на рынке? Ты завтракала? Оденься потеплее, дорогая, сегодня дождь, прогноз смотрела? — с заботой интересуются соседи. Но как-то смотрят подозрительно вслед, головой качают, вздыхают и перешептываются. А если она ближе подходит,  тут же замолкают.

В суматохе дел Чиките одиноко. Вспоминает она другие времена, когда в их доме было весело и шумно, множество гостей захаживало каждый вечер, и стояла на центре стола большая сковорода восхитительной паэльи.

И вот одним солнечным утром — “динь-дилинь” — нежданно-негаданно зазвонил дверной звонок. “Кто там? В такую-то рань”, — Чикита, зевая, прошла в коридор. 

На пороге в белом дорожном костюме, в шляпке с большими полями стояла миловидная женщина. Она хотела войти, но при виде Чикиты удивленно остановилась:

— Туда ли я приехала? А где моя Анхель? А Даниэль, мой брат?

— Тетушка Лаура! — Чикита восторженно обняла оторопевшую гостью. — Это же я, Анхель, вы что, меня не узнаете?

— О, милая… Но как же так? Голос, такой родной, и этот взгляд, совсем как был у матери... — Лаура призадумалась, нахмурилась неожиданной догадке и порывисто прошествовала в дом.

— Даниэль! Где ты, Даниэль?! Немедленно отзовись! — гостья уверенным шагом обошла комнаты. У часов в гостиной остановилась, внимательно их рассмотрев. Дойдя до кабинета, замерла.

— Лаура… Зачем ты здесь? — старик поднял тусклый взгляд на стоящую в дверях разгневанную особу. 

— Я-то? Скажи мне лучше, до чего ты тут довел себя и свою дочь?! 

— Ничего не изменить, Лаура, — старик отвернулся, погружаясь снова в мир отверток, винтиков и механизмов.

— Ах, так! Сейчас я со всем разберусь!

IV

Чикита накрыла для гостьи маленький столик: поставила блюдо с воздушным зефиром, а рядом — горячий кофейник.

— Расскажи мне, милая Анхель, давно ли вы так живете, как ты каждый день проводишь? — спросила Лаура, помешивая сахар в маленькой чашечке ароматного кофе.

Чикита в общих чертах описала. 

— Вот как… Отец с тобой почти не говорит? И все эти часы, как будто время сбилось. Похоже на какое-то заклятье. Вспоминаю, об этом писали в магических книгах. Но как же его снять? О! Вспомнила! Скажи, а нет ли в этом доме еще одних часов?