Сталь

Глава 8

Я резко дернул головой, вырываясь из туманной дремы. Прошло уже часов пять, если не больше; за стенами начинает наливаться кровью рассвет. Звери вокруг притихли, сбившись в плотные, еле двигающиеся живые волны. Былого азарта и безумия больше не было, темнота под потолком наполнялась размеренным копошением. С разных сторон доносились шепотки, зевки и тихие поскрипывания выпирающих из стен труб. Кто-то медленно переходил по мостикам, от дверей к общей площадке и обратно; но за пределы этого огромного зала, ограниченного для нас лишь выступами и переходами, никто не смел выходить.

Внизу продолжалось долгое и нудное обсуждение. За это время никто из лидеров не двигался, замерев в неудобных, словно вырубленных в грубой скале позах.

- …Подобная информация требует тщательного рассмотрения. Мы не можем говорить наверняка, стоит еще подождать. Западная стая…

Голос одного из Филинов звучал методично, бесцветно и от того очень нудно. Когда я засыпал, они обсуждали нечто похожее. Совершенно не умеют решать вопросы – или они не способны договариваться друг с другом. Одно я осознавал – возникла проблема, и не одна; ситуация требует немедленного решения.

С высоты своего высокомерия и эгоизма (не буду отрицать, я переполнен подобными характеристиками) я считал, что сам давно бы решил эти проблемы. Не важно, в чем они заключаются. Это же так просто: поставить вопрос, найти исток, корень всех зол и устранить его. Подчистить грязь, отбелить и идти себе спокойно вперед, больше ни о чем не заботясь. Спроси они меня, я бы все уже продумал, нашел ответ и гордо предоставил бы варианты спасения.

Да, меня устраивала роль спасителя. Пока, увы, только в мечтах. Мечтами все это и останется, уверен. Потому что на деле я им, диким зверям, умудренным и обиженным прошлым, ничем пригодиться не могу. Я бы мог придумать любое решение, но никто не давал мне разрешения на это. Правда сейчас, в такое раннее утро я не был в состоянии о чем-либо думать. Если бы только эти сосредоточенные важные лица знали, как чертовски хочется спать!

Сбоку от меня поерзал Фран. Вся семья давно развалилась на холодном камне одного из выступов и спокойно слушала беседу начальства, несильно похрапывая. Плащи служили одеялами, чужие плечи – подушками. Одна Дана не позволила себе сесть, внимательно всматриваясь в пропасть.

По прошествии времени я заметил, что ночным семьям приходится намного легче. Они привыкли к тьме, им здесь спокойней и надежней. Дневные очень быстро устали и уже давно практически спали, изредка вскакивая проверить наличие собственного босса. Но, кажется, я устал больше их всех.

Еще несколько раз проваливался в зыбкий мир сна, изредка открывая глаза и замечая неизменную фигуру Либер на посту. Время проносилось мимо какими-то ненормальными скачками, то слишком медленно, то невероятно быстро. От практически бессонной ночи, наполненной шумом и беспокойной дремой, болела голова.

Как только среди вязкой духоты и мерных перешептываний ночных семей внезапно взвыли главные двери зала, звери на каменных уступах поспешно повскакивали. Нижнее пространство наполнялось возней и размеренным шумом шагов. Вожаки расходились. Фигуры на постаменте не двинулись с места, ожидая, когда исчезнут последние следы подчиненных им существ. Филины стали самыми таинственными людьми, когда-либо виденными мной. Забегая вперед, скажу – больше на моем жизненном пути они не встречались.

Звери начали просыпаться, медленно высыпая из зала, чтобы не задерживать своих господ. Люди пытались, в первую очередь, не застрять во враждебно настроенном потоке и боялись оставаться одни наедине с чужими семьями. Потому что отставших не ждут.

Сбившись под самым потолком в плотный поток, толпа ждала очереди, чтобы беспрепятственно выйти по хлипким мостикам; по-настоящему страшась потеряться в этих дьявольски жутких волнах, я намертво вцепился в плащи Франа и Даны. Ребята ничего не сказали против: приняв роль охраны как должное, лишь изредка косились, проверяя мою безопасность и состояние.

Я последний раз взглянул вниз. Рассматривая сильные гордые фигуры, оценивая и изучая их, я не заметил, когда рядом с мелкой Хамирой появились две тонкие тени. Утопающие в темной разлетающейся материи, они плотно обступили девчонку, словно стеной отгораживая от других вожаков. Тотани успел куда-то исчезнуть, испарившись быстрей, чем я смог его заметить. Он оставил Хамиру на этих странных личностей. В глубине души, иногда, у меня создавалось ощущение, что воздух вокруг них сгущался, становясь темнее, чем в самых дальних углах зала, – хотя, куда уж больше. Их плащи отличались от остальных:  короткие, с глубокими темными капюшонами и без рукавов; их сразу же выделяли от основной массы зверей. И старались нарочно, открыто и показательно обходить стороной.

- Мина и Миро Паррос. Нечастые гости нашей пещеры, но полноценные члены семьи. Однажды кто-то назвал их безликими тенями Госпожи. Пожалуй, этот кто-то был прав. Практически для всех, особенно для чужих зверей, они – тайна за семью печатями. Немногим дано узнать, как ребята на самом деле выглядят. А кто знает, уже никому не скажут.

Я сонно взглянул на зевающего Франа. Карамель была подернута блеклым туманом – мятежная душа успокоилась и затихла. Продвигались мы медленно и неуклюже, стараясь не смешиваться с чужаками.

- Почему?

Блондин взглянул на свою госпожу и ее сопровождающих и дернул широкими плечами.