Станция невозвращения

Глава 2

Действительно, невысокий, ему до плеча. Одет в легкое темное пальто и черные кожаные перчатки. Павел усмехнулся – надо же, где он их достал. Совсем новые, еще сверкают темной лакированной кожей. Он таких не видел… уже давно. Если вообще кто-то в здешнем метро носит обыкновенные перчатки, а не от защитного костюма.
Лицо человека выражало искренний испуг и еще какое-то неподдельное изумление. Павел уже давно не видел у здешних обитателей таких ярко выраженных чувств – все уже давно разучились удивляться чему-либо. На лицах отражалась мрачная сосредоточенность, печать тусклой и порой бессмысленной жизни, которую впору назвать медленным угасанием. Но здесь….На лице этого человека действительно было написано неподдельное удивление, словно бы он видел окружающее впервые, а не прозябал в этих туннелях ближайшие двадцать лет.
На вид ему было лет около сорока. Достаточно густые волосы, тронутые у висков серебром седины, зачесаны назад, хорошо выбрит, лицо бледное. У Павла в душе вдруг что-то повернулось – слабый укол тревоги.
Таких лиц в метро быть просто не могло. И волос тоже. Это точно. Двадцать лет под землей – это совсем не малый срок. Без солнечного света, в постоянной полутьме и в условиях повышенного радиационного фона. И то, и другое неизменно оставило следы на всех без исключения. Кто-то остался без волос вообще, у кого-то редела шевелюра – радиация накапливалась в организмах людей. А кожа, не получая в течение длительного времени необходимой дозы ультрафиолета, становилась тонкой и не просто бледной, а с каким-то серым отливом. Наверное, такими всегда рисовали призраков – цвет на грани с бесплотностью.

Но сейчас перед Шороховым стоял совсем другой человек. Павел вдруг понял, что его так смутило и вызвало тревогу: этот человек был нормально одет. Не в грязную, выцветшую одежду, в основном армейские камуфляжи, а в цивильную, модную одежду, ладно и добротно сшитую, словно бы купил ее пару часов назад. И, конечно, лицо - нормального цвета, с едва заметным румянцем от стылого воздуха тоннеля.

От осознания этого Павлу на секунду стало страшно.

Невозможное возможно.

Этот невысокий человек словно бы шагнул из его воспоминаний. Ностальгия, жившая в сознании, материализовалась, и вышла из тьмы тоннеля в виде невысокого человека в темном пальто и перчатках.

Зачем?..

Павел нервно сглотнул.
- Кто такой? Откуда следуешь? – голос оказался хриплым.
- Меня зовут Алексей Орловский, - сказал незнакомец и вдруг пожал плечами, словно бы был в замешательстве. – И я тут проездом…

Кажется, Павел от удивления даже приоткрыл рот.

Громко фыркнул Фил.

- Вот только обиженных Богом на голову нам не хватало, - пробормотал Егор.
- Поясни, - Шорохов поудобнее перехватил автомат. Смутное ощущение тревоги не отпускало.
Человек опустил руки и после секундного раздумья сказал:
- Я не знаю, как тут оказался. Утром я как всегда поехал на работу на метро, вышел на Полянке, но потом что-то случилось… Электричество пропало… И я почему-то оказался один.
Он развел руками.
- Я пошел на свет вдалеке… И вот я здесь.

Человек огляделся, с прежним неподдельным удивлением рассматривая бруствер, выложенный из потемневших от времени мешков с песком и смотревший на него из импровизированной бойницы ствол пулемета на сошках.
Незнакомец повел рукой.
- Может, вы мне объясните, что это все значит, молодой человек? Здесь что, снимают кино? Тогда бы могли хотя бы предупредить. Ну, я не знаю – объявления там всякие на входе, да и по громкой связи тоже…
- Да ты что, издеваешься, отец родной?! – рявкнул Егор. Он выскочил из-за бруствера и замер в двух шагах от незнакомца.

Тот невольно сделал шаг назад.

- Какие объявления, мать твою? Какой поезд? Какая работа? Да мы…- он ткнул кулаком в грудь человека. – Мы уже двадцать лет гнием в этих подземельях! Жрем крыс да грибы, скоро сами превратимся в туннельную плесень! И нам, знаешь ли, не до шуток! Или ты это…

Он внимательно посмотрел на незнакомца, слегка склонив голову.

- Дури хватил, да? И при том конкретно. Видно, хорошие глюки поймал. Не поделишься, а? Где брал-то? Наверняка в Ганзе. Там хоть ее и запретили, но это лишь для видимости.

Егор подошел почти вплотную к опешившему человеку, пытаясь заглянуть ему в глаза.

- Чего употреблял? «Синий лед»? Или «Потерянный рай»? Говорят, лучше всех вштыривает. А может, уже что-то новенькое вывели? Я слышал, в Ганзе целые подпольные плантации «глючных» грибов, и работают на них дипломированные химики. Эти очкарики что угодно даже из дерьма выведут!
- Простите, но я совершенно не понимаю о чем вы….- пробормотал окончательно сбитый с толку человек.
- Егор, остынь! – Павел тронул товарища за плечо.
- Паха, да ты чего? – тот обернулся. – Так он же нам специально по мозгам ездит, чтобы на станцию пройти и пошлину не платить. Мало ли по метро свихнувшихся бродяг шатается, а мы теперь им благодетели, всех встретим и оприветим?
- Остынь говорю, – он потянул Егора за рукав. – Иди лучше чаю заваргань.
-Ага. И скатерть – самобранку накрыть каждому встречному-поперечному.

Однако, шагнул за бруствер и загромыхал чайником.