Становление империи или Любовь — это навсегда...

Второе рождение

…Я навсегда душой
И телом верующий
В твою любовь
И красоту твою...
Андрей Дементьев

День 13 ноября 1980 года выдался на редкость пасмурным и тусклым. Накануне прошел дождь. Но это не омрачало предвкушения замечательного праздника в семье Римаса Штейна. В этот день готовились отметить сразу 5 дней рождения: главы семейства, старшего сына и тройняшек.

Римас встречал свой сорок третий день рождения, Арсений — пятнадцатый, а малыши — третий.

Эти три года для Веры и Римаса стремительно пролетели. Казалось, вот только вчера они привезли из роддома свою великолепную троицу, а сегодня малыши готовятся поздравлять папу с днем рождения.

Вера несколько дней репетировала с детьми поздравления для Римаса. Мальчишки легко выучили стишок Маршака «Кот и лодыри», а Маша — «Олино колечко». Память у всех троих была отменная. Они намного опережали сверстников в развитии. Речь была хорошо развита. Вот только Гришенька не выговаривал букву «р».

Рано утром, умытые и нарядные, вместе с Арсением они пришли в спальню поздравлять папу.

Начали поздравление с мальчишек. Сашенька и Гришенька довольно бойко, чередуя четверостишия, рассказали отцу стихотворение про кота и лодырей. Римас расцеловал довольных сыновей, поздравил их с днями рождения и подарил по радиоуправляемой машинке.

Настала очередь Машеньки. Она звонко объявила: «Олино колечко»! И вдруг сказала:

— Я не буду про эту Олю читать стишок.

— Почему не будешь, доченька? — удивился Римас.

— Она дуреха и потеряха. — Папа, а ты мне колечко купишь?— спросила Машенька, обнимая и целуя его. Я ведь женщина все-таки, — откинула она волосы, подражая Вере.

— Обязательно куплю, красавица ты моя! Только подрасти немного, — пообещал Римас, целуя пухлую щечку дочери.

— Машенька, но ведь ты для папы учила еще и другие стихи, — подсказала ей Вера.

— Да, — сказала Маша.

И без запинки с выражением прочитала стихотворение Эдуарда Успенского «Разгром».

— Умница моя! — расцеловал ее Римас и подарил красивую куклу.

— Пап, я долго думал, что же тебе подарить! И в итоге родилось вот это, — сказал Арсений, протягивая отцу большую книгу в кожаном переплете.

Это была родословная семьи Штейн, написанная ровным почерком сына. На развороте он красиво изобразил генеалогическое древо семьи в виде раскидистого ясеня, используя вертикальную восходящую схему древа.

Особенностью этой схемы является то, что основная роль принадлежит детям, от которых расходятся в стороны ветви матери и отца. Ветви матери и отца разветвляются еще на две ветви, принадлежащие их родителям, т.е. дедушкам и бабушкам детей и т.д.

Далее следовал небольшой рассказ о каждом представителе семейства с фотографиями, которые удалось найти в семейных альбомах. Там, где фотографии отсутствовали, Арсений изобразил предков такими, какими он их себе представлял.

Очень красиво он оформил страницу «Наша семья».

— Сыночек мой родной, — обнял Римас Арсения. — Ты преподнес мне и всем нам бесценный подарок: написал историю нашей семьи и наших родов. Летописец ты наш!

Я тоже поздравляю тебя, сын, с днем рождения! Я горжусь тобой! Твой подарок еще в пути, но сегодня ты его получишь!

Спасибо вам, мои родные, за прекрасные поздравления. Но я хочу напомнить вам, что всем мы обязаны вашей маме! Это она, моя нежная и хрупкая девочка, подарила вам жизнь. Поэтому мы сейчас обнимем маму и скажем ей самые добрые слова.

— Мама, — первым подошел к Вере и обнял ее Арсений. — Ты самая красивая, нежная, добрая и понимающая. Я люблю тебя очень-очень!

— Мы любим тебя, мамочка! Ты самая хорошая, — обхватили Веру с двух сторон мальчишки.

— Ты очень красивая, мамочка! — А папа сказал, что ты наше всё, — сообщила Маша.

Видя, что Арсений выходит из комнаты, Маша вдруг прокричала ему вдогонку:

— Арс, подожди! — Ты мне не сказал, почему падали два башмачка в том стихотворении?

— В каком стихотворении, Машенька? — заинтересовался Римас.

— Пастернака, — уверенно произнесла она. Затем, прижав руки к груди, начала читать фрагмент «Зимней ночи» заунывным голосом, видимо, пытаясь передать настроение стиха:

Арсений замер. Вера с Римасом переглянулись. Они читали запрещенную в стране книгу Пастернака «Доктор Живаго». И это стихотворение тогда потрясло их своими образами, символикой, настроением...

...И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела...

— Арс, ну почему падали башмачки? — потребовала Маша ответа на свой вопрос.

— Доченька, это были башмачки большого размера, потому и падали, — выручил сына Римас. — Ты же помнишь, как ты однажды надела мамины туфельки на каблуках, и они с тебя слетели?