Старая история

Старая история

  Джакоб бесшумной тенью пересек сад, поморщившись от заполнившего ноздри и осевшего на нёбе аромата персиков.

   Душная весенняя ночь в этой части света была намного теплее, чем на родине, а цветущие персиковые деревья и вовсе сводили с ума.

   Дом.

   Все, что Джакоб теперь помнил о нем, это цветение багульника, окрашивающего поля в розовый цвет, до самого горизонта, где серое небо вонзалось в землю.

   Смутные образы, утешавшие его в долгие годы обучения, в самые тяжелые часы, в самые черные минуты сомнений и колебаний.

   Джакоб прижался спиной к широкому - обхвата в четыре - стволу сосны, невесть как затерявшейся в этом персиковом аду, и поднял голову, всматриваясь в мерцающий свет за окном второго этажа.

   Повторил про себя еще раз приметы: один ар, восемьдесят пять арков, темноволосый, глаза карие, телосложение - худощавое, на правой лопатке -шрам, носит кольцо с сапфиром на правом мизинце, прихрамывает на левую ногу после неудачного падения с лошади.

   И легко, как кошка, вскарабкался по сосне. Выбрал ветку, находившуюся на уровне окна и, замерев под ней, скрытый терпко пахнущими иголками, снова бросил взгляд на окно.

   К счастью для Джакоба - и к несчастью для объекта - оно даже не было прикрыто ставнями, и мужчина, стоящий спиной к Ловцу был как на ладони.

   Джакоб в полной мере оценил идеально прямую осанку, рубашку плотной дорогой ткани и черные штаны, вызывающе обтягивающие сильные, стройные ноги.

   "Позер", - усмехнулся про себя Джакоб и, подтянувшись, сел на ветку.

   Собирать арбалет, отплевываясь от лезущих в рот иголок, было не шибко удобно, но зато старая сосна служила неплохим укрытием, а Джакоб работал и в намного худших условиях. Повернись объект лицом к Джакобу, он бы не смог заметить его в темноте, среди веток, даже лицо, скрытое под черной тканевой маской, не выдало бы Ловца белым пятном кожи.

   Джакоб нежно положил ладонь на резьбу оружия. Многие отдали бы несколько пальцев на руке, чтобы своими глазами увидеть его: арбалет мог быть собран и разобран на несколько частей меньше чем за минуту, дальность его выстрела достигала до 50 шагов, а конструкция позволяла относительно легко взводить арбалет даже в условиях ограниченного пространства и подвижности. Для нынешнего задания арбалет скорее был роскошью, чем необходимостью - но Джакоб не любил менять оружие.

   Объект, сильно прихрамывая, прошелся по комнате, остановился у подсвечника, снял пальцем воск с одной из свечей и повертел на пальце кольцо.

   Джакоб осторожно и крайне медленно раздвинул ветки, свисающие над ним, и приложил арбалет к плечу, примериваясь. Звук открывающейся двери заставил Джакоба замереть . В комнату зашла невысокая женщина, подошла к объекту, положила руку ему на плечо и что-то сказала, тихо засмеявшись.

   Джакоб моргнул.

   Скользнул взглядом по черным вьющимся волосам, перехваченным широкой бордовой лентой, по смуглой коже, тонким запястьям, обманчиво хрупкой фигуре и почувствовал, что сердце замерло, пропустив удар.

   Женщина снова засмеялась, объект обнял ее, погладив по голове, и оба, взявшись за руки, вышли из комнаты.

   Джакоб опустил арбалет и прижался спиной к стволу, чувствуя , как подрагивают пальцы.

   - Ты разве не веришь мне?

   Да нет же, он был прав тогда

   Прав и теперь

   - Две инты крепкого, как обычно? - подмигнул Беверс, тщательно протирая кружку свежевыстиранным фартуком.

   - Три, - вздохнул Джакоб и поискал глазами свободный стол, за который можно было бы сесть. Увы, Старый Трактирщик, работающий от заката до рассвета, был забит под завязку, и Джакобу оставалось только ерзать на старом деревянном табурете у стойки.

   - Трудный денек был? - Беверс поставил перед Ловцом эль и тот, отхлебнув, почувствовал, как ледяная рука, сжимавшая сердце до сих пор, чуть-чуть ослабила хватку.

   Джакоб пожал плечами и Беверс, понятливо кивнув, отошел к другому концу стойки, завязав разговор с другим, куда более словоохотливым клиентом.

   Ошибся я или заказчик?

   Джакоб не любил ошибаться - и не ошибался никогда. Его репутация была безупречна, его имя - делало честь Школе, и честь эта была для Джакоба важнее всего.

   И сейчас мысль о том, что он мог поступить неправильно, жгла Ловца, заставляя снова и снова хмуриться и возвращаться мыслями к увиденному.

   В конце концов он, бросив на стойку монетку и оставив эль недопитым, вышел из трактира, свернув в ту сторону, где вдалеке небо подпирали высокие шпили.

   Школа существовала уже триста лет, основанная во времена Черного Мора и процветающая и по сей день. Каждый раз, видя ее величественные стены, Джакоб поражался причудливости поворотов истории, и каждый раз, когда он прикасался к поросшей мхом каменной кладке, чувство глубочайшего покоя охватывало все его существо.

   Черный Мор, пришедший из-за моря вместе с одним из торговых кораблей, косой прошелся по землям Яра Третьего. Люди умирали медленно и мучительно, моля Рекшу поскорее забрать их к себе - но милосердная богиня отчего-то не торопилась, словно испытывая веру на прочность.

   Измученный легшей на его плечи бедой, Яр Третий обратился к ордену храмовников Рекши с безумной, но кажущейся тогда единственно верной просьбой: помочь умирающим уйти из жизни.

   Настоятели храма, превыше всего ставящие возможность достойной смерти, после нескольких дней раздумий, согласились взять на себя страшную, но парадоксальным образом приносящую радость и облегчение миссию.