Старик и дети

Старик и дети

Потолок заискрился побегами, и Брига приказал отступать.

Замешкавшегося Имрана схватили за пояс и потянули назад. Имран не упал, развернулся и приземлился достойно: на четыре точки – колени-ладони, никого не ранил и сам не порезался о мачете, которым всего секунду назад рубил заросли.

– Кто там спотыкается?! – зашипел Брига. – Через минуту отстрел. Ходу!

– Не успеем, – сказал Ваха. – Справа карман. Лучше там переждать.

– Надёжней, – поддержала Сашка. – До коллектора не добежим. Глянь, уже фиолетовый. Щас рванёт!

Брига, бежавший впереди, без разговоров повернул вправо. Путь преградили старые, высохшие ветви. Хруст дерева, частые удары серпа... они не прошли – вдавились в узкий проход кармана. Позади уже свистело и щёлкало.

Имран хоть и бежал последним – не оглянулся. Вот ещё! Это поначалу отстрелы корневища в диковинку: потолок набухает синим, идёт сиреневым ворсом – бахромой искрящихся змеек, а через секунду опадает стальными струнами; они вонзаются в грунт, утолщаются, пускают веточки, листья... и вот – старательно прорубленная тропа обращается в непроходимую чащу.

Попасть под отстрел – верная смерть. Аппетит молодой поросли удивителен и ужасен. Побеги переваривают всё: глину, песок, камень... человека выпивают досуха, в самом, что ни на есть, летальном смысле. Прав Старик – не воевать, но сотрудничать. Подземелье нельзя победить, но можно пережить. Хотелось бы... очень хотелось бы пережить подземелье.

Карман оказался просторной пещерой. Брига тут же перешёл на шаг. Сашка упала, Ваха перешагнул через неё и присел дальше от входа. Имран, как и Брига, сделал ещё десяток шагов туда и обратно, чтоб восстановить дыхание, и только тогда уселся на твёрдый, прессованный сушью и временем грунт.

– Всё сначала? – с заметной одышкой спросил Ваха. – Или уже после обеда?

Но Брига не ответил – было слышно, как он ощупывает поверхность скалы.

– Что-то нашёл? – насторожилась Сашка.

– Водой пахнет, – сказал Имран. – Может, река?

Ему не ответили, но Имран был уверен, что все глянули в мрачную черноту пещеры. Он поднялся и подошёл к Бриге.

– Где?

Брига взял его руку и приложил ладонь к камню. На стене были выцарапаны три креста. В горле стало сухо.

– Это не наши метки, – откашлявшись, проскрипел Имран. – Мы кресты косо ставим, ромбом, а здесь они прямые, квадратом.

Ему показалось, что сказал тихо, чуть ли не шёпотом, но ребята услышали – через мгновение сгрудились возле удивительной находки.

– Выходит, врёт Старик! – выразил общее сомнение Ваха.

– Не обязательно, – заупрямился Брига. – Он может не знать.

– Здесь три креста, – сказал Имран. – Три!

Это было странно. Крест ставили рядом с коридором, в который входили. Если там был тупик или петля, по возвращении царапали второй крест. Но что значит третий?

– Покойник, – шёпотом предположил Имран. – Старик рассказывал, что Там на могилах кресты ставят.

Слово «Там» так и прозвучало – с большой буквы.

– Нужно посмотреть, – спокойно сказал Брига. – Это может оказаться важным.

– Это может оказаться хренью! – возразила Сашка. – Например, пропастью. Или болотом. Или стаей пауков.

– Старик дал направление... – начал Имран.

– Я не хочу больше слышать про Старика! – закричал Ваха. – Кто он такой? Мы о нём ничего не знаем!

– Будто мы о себе что-то знаем, – проворчал Брига.

– Старик – местный, – миролюбиво сказала Сашка. – Давно здесь. Не вижу причин ему не верить.

– Вот тебе причина, – Ваха шлёпнул ладонью по крестам. – Он нарочно составляет маршруты, чтобы мы не шли по старым меткам.

– Тебя это удивляет? – спросил Брига, отходя дальше и растворяясь в темноте. – Разумеется. Зачем ему отправлять нас по старым меткам, если его группа зашла в тупик и погибла?

– Он-то об этом помалкивает, – успокаиваясь, проворчал Ваха. – Может, они все там лежат?

– Тогда кто царапал кресты? – резонно заметила Сашка. – Старик в это время дежурил в лагере. Откуда ему знать, в каком рукаве полегла группа?

– Ты всё время его защищаешь, – недовольно пробурчал Ваха, – ты спала с ним! Сука!

– Я со всеми спала, – насмешливо фыркнула Сашка. – Кобель!

Её силуэт согнулся и слился со стеной. «Села на землю, – понял Имран. – Кажется, теперь только я на ногах».

Он ещё раз ощупал знаки. Кресты ему не нравились. Что-то с ними было не так. Если бы там, дальше по коридору, был труп, то третий крест стоял бы в стороне. Два креста – тупик, третий – могила.