Старшеклассница

Глава 4.

Два урока тянулись слишком медленно, и Лене уже начало казаться, что они никогда не закончатся. Сидящий рядом за партой Марат считал оставшиеся в пачке сигареты, благо учительница литературы редко смотрела в их сторону, зная, что ничем связанным с литературой они всё равно заниматься не будут. Третьякова никогда не жаловалась на недостаток способностей к учёбе – раньше она была довольно сносной хорошисткой с почти половиной пятёрок в дневнике. Но всё меняется – это Лена однажды уже уяснила. Потеряв опору в жизни, она потеряла её и в учёбе - она не видела себя ни академиком, ни бухгалтером, ни врачом, ни юристом. Она всегда надеялась, что её жизнь будет связана со спортом, да что там, все на это надеялись, так как видели, что у неё очень многообещающие спортивные данные. Но всё меняется…

Наконец прозвенел долгожданный звонок, и Третьякова, подхватив рюкзак, вскочила с места и, подбадриваемая дружеской улыбкой Марата, трусцой направилась в спортзал.

- Форвард, - услышала Лена и увидела направленный на себя свисток, который держала в руке Алла Андреевна, другой рукой поправляя пояс голубых с синим треников.

- Но я – правый полузащитник. Для меня это самое выигрышное амплуа. В качестве форварда я выходила на поле всего пару раз, - возразила Третьякова, вскинув брови от неожиданного заявления преподавательницы.

- Третьякова, тебя никто не спрашивает, какое у тебя выигрышное амплуа! Из всей женской команды ты - единственная, кто профессионально занимался футболом. А форвард – центральная фигура в игре, и ты как нельзя лучше подходишь на эту роль, так как больше никто не справится, - спокойно, но твёрдо заявила темноволосая учительница, у которой между прядями уже пробивалась довольно заметная седина.

- Ладно. Но в таком случае, не надо потом меня винить, если мы проигаем. Вы мне не дали даже попробовать себя в игре с командой, не провели ни единой игровой тренировки, только отдельные моменты прорабатывали, а это – полная хре… ерунда, и вы это знаете, - Третьякова была раздражена не столько тем, что её заставляют примерить на себя роль, к которой она не готова, а тем, что ей не дали сполна насладиться тренировками, игрой, заставляя только наворачивать круги по холодной спортплощадке и отрабатывать движения ног.

- Так-так-так, остынь, звезда, - хмыкнула женщина, - Я бы могла тебя сейчас вообще от игры отстранить за то, что ты позволяешь себе со мной так разговаривать, - жестко произнесла она, - Третьякова уже хотела было возразить, что не могла бы, иначе они вообще обречены, но учительница не дала ей и слова вставить, резко сменив тон с жесткого на какой-то сожалеющий: - Но не буду этого делать. И не потому, что без тебя мы проиграем. А потому, что верю в тебя. Я удивляюсь переменам, произошедшим в тебе за последний год, и мне очень жаль, что ты больше не в спорте.

- Вы знаете, почему я ушла, - отчеканила Лена, незаметно сжав руку в кулак, чтобы не повышать голоса. Всё-таки Алла Андреевна когда-то здорово поддерживала её, именно она привила шестикласснице Лене Третьяковой любовь к спорту. И за это Лена была ей благодарна. Однако изменения, произошедшие в ней за этот год, не позволяли ей вспоминать то хорошее, за что она до сих пор в долгу у стареющей учительницы. И стыда за то, что иногда она мысленно называет её «тупой училкой», она не чувствовала. Почти никогда не чувствовала.

- Знаю. И характер твой очень хорошо знаю. И именно поэтому удивляюсь тому, что ты так быстро опустила руки. – Алла Андреевна взглянула на Лену с явным сожалением, а потом, оглядев остальных членов команды, которые стояли и уже, по всей видимости, давно забыли о присутствии тренерши и галдели о чём-то своём, взяла свисток и свистнула.

- Все за своими вещами, через десять минут выходим.

Чертановский стадион. Интересно, кто сейчас играет на её позиции? Наверное, какая-нибудь крепкая мужиковатая кобыла с постоянно блестящим лицом. Тот факт, что она, всё-таки женского телосложения девушка, удивляла знакомых тем, что играет на позиции полузащитника, радовал Третьякову – ей очень не хотелось выглядеть, как «баба-мужик». И смотрелась она в команде всегда довольно необычно – высокий рост и довольно худоватая фигура, которая мужественно выдерживала на ногах все толчки и пинки во время игры от крепких, мужиковатых девчонок и падала только в исключительных случаях, удивляли многих.

Родители о сегодняшней игре не знали. Если знали бы – не пустили б. Ещё бы, тот случай, когда она от резкого падения давления потеряла сознание прямо во время игры за районное первенство, и Лена, и родители, и вся футбольная команда, запомнили надолго. Уж кто-кто, а Лена этот случай запомнила на всю жизнь. Это был её последний выход на поле.

Стараясь не вспоминать те годы, которые она посвятила тренировкам на этом самом стадионе, Лена прошла в раздевалку и начала переодеваться к игре.

Сегодня он позволил себе встать попозже – всё-таки пробы послезавтра, а сегодня у него законный выходной, который он, однако, непременно должен посвятить изучению присланного сценария.

Но перед тем, как засесть за работу, он выспался. Взглянул на часы, не поднимая головы с подушки, – девять утра.

Встал, сварил кофе, принял душ – жизнь после отпуска, кажется, начинает возвращаться в привычную колею. Никакого мартини, никаких баров на время съёмок. Для него алкоголь в это время – табу. Ну, почти табу.

Возвратившись в спальню, он взял с тумбочки наручные часы, надел, и тут же его взгляд задержался на одной занятной вещице, которая сразу же напомнила ему о его вчерашней случайной попутчице. Взяв с тумбы немного волнистую от впитавшейся влаги картонную книжечку, снова, как и вчера, открыл её и снова, как вчера, задался вопросом. Судьба этой хмурой, неприветливой девочки интересовала его вчера и всё-таки интересует его сегодня – добралась ли она домой? Ведь судя по тому, что ей, по-видимому, пришлось пережить вчерашней ночью, она могла быть в не вполне адекватном состоянии.