Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник

Глава восьмая

— в которой посол Синего Дракона встречается с Белым Лисом, а одержимость жаждой мести приобретает более осознанные очертания.

Токио. Около десяти месяцев до драки в баре «Великое Древо». Офис корпорации «Сейрю».

Говорят, что под столицей Японии, как и под Бэйцзином, да не оскудеет казна Северной Столицы, развернулся огромный подземный город, принявший в себя отбросы общества, изгнанные сверху. Говорят, что вот уже год с лишним, как патриархи Триад не пользуются для серьёзных сообщений модными нововведениями, вроде мобильных телефонов и электронной почты, предпочитая отправлять своим отдалённым собеседникам живых посланцев. Говорят, что бойцы и в особенности главы якудза выпускают неугодным вестникам потроха и засыпают в распоротый живот жгучий перец или того хуже, красных муравьёв. Говорят… ай, много чего говорят. Линг Собачий Хвост досыта наелся этими слухами перед тем, как его отправили на острова. Не хотел слушать, понимать не хотел, но бойцы, что сопровождали незадачливого младшего помощника третьего побочного племянника главы Семьи к дверям маленького кабинета скромного игорного дома, не скупились на подробности. Линг искренне не желал знать, зачем он потребовался влиятельным господам, занимавшим этот кабинет, но, видать, такова уж была его судьба: уподобляться петуху в варварском супе. С дрожью во всех своих конечностях Собачий Хвост переступил порог, ставший последним в жизни многих, и узнал то, что должен был.

На первый взгляд всё выглядело довольно безобидно: Триады хотели поделиться информацией с якудза, точнее, всего с одним человеком из этой японской организации. Вот только человек этот наводил такого страху на всех, кто имел с ним дело, что сами патриархи решили послать к нему того, кого не жалко. Фишку, что и с доски сбросить не грех: всё одно мешается.

Разумеется, сам Линг не видел тех, кто составлял сообщение. Уровень не тот. Он всегда считался парией, даже в банде, а потом и в Семье, когда Хонгуи по прозвищу «Пуля», лидер «Танцующих Пуль», смог пробиться выше по преступной лестнице. И даже когда степень родства главаря с одним из патриархов семьи Синего Дракона была подтверждена и положение его неизмеримо выросло, Линга всегда использовали только на самых грязных и неблагодарных заданиях. Пару раз отправляли на верную смерть, но он как-то выкручивался и выживал, чем заслуживал не благодарность, а новую порцию презрения. Ибо в понимании Линга самым ценным было выживание. А Хонгуи, как и его высокопоставленный родственник, превыше всего ценил самопожертвование и преданность идее.

Человек с манерами деревянного истукана, облачённый в европейский костюм в чёрно-белую клеточку, выдал Лингу свиток и заставил заучить на островном диалекте, что будет потребно сказать, если вдруг свиток будет утерян в пути. Ледяным тоном пояснил, что именно сделают с самим Собачьим Хвостом, если утеря все-таки произойдёт, даже если виной тому будет кто-то из обитателей Пэнлайдао. Дал денег на новый костюм и дорогу и разве что не пинка под зад напоследок. Ах да, ещё назвал имя адресата, которое уже успело прогреметь и обрасти самыми ужасающими подробностями среди жителей Бэйцзина, не утруждавших себя соблюдением некоторых государственных законов.

И вот теперь Собачий Хвост сидел в приёмной того, кому предназначалось послание. Потел, поминутно одёргивая непривычный дорогой пиджак, во внутреннем кармане которого лежало драгоценное письмо на белом пергаменте, перевязанное ало-чёрной лентой, и ждал, когда…

— Господин готов вас принять, — приветливый голос секретарши заставил Линга вздрогнуть. — Прошу вас.

Девушка в чёрном шёлковом одеянии, расшитом золотыми и серебряными нитями, склонилась в вежливом поклоне у дверей. Огромные створки тёмного металла без украшений медленно распахнулись, и Линг, внутренне сжавшись в комок, встал и сделал несколько шагов вперёд. За порогом находился просторный кабинет, лишенный окон и освещённый стилизованными под факелы лампами и самыми настоящими жаровнями, стоявшими вдоль стен. От жаровен тянуло свежим горящим деревом и чем-то ещё, непохожим на традиционные благовония. У дальней стены располагался длинный стол. От входа было можно разобрать, что за ним кто-то сидит, но не более. Впрочем, рассматривать хозяина кабинета Собачий Хвост и не собирался. Он упёр взгляд в пол, мелкими шажками вышел на середину помещения и отвесил глубочайший поклон. Мелькнула мысль, что неплохо бы опуститься на колени, но это показалось Лингу излишним. Хотя…

— Подойди ближе, гонец, — раздался глубокий, сильный голос. Обладатель его превосходно говорил по-китайски, и посланцу не составило труда понять произнесённое. — Подойди, я хочу разглядеть тебя.

У Линга задрожали колени, но он заставил себя сделать ещё с десяток шагов, не прерывая поклона.

— Выпрямись. — Приказ был недвусмысленным. Собачий Хвост вздохнул и с трудом поднял голову. Первое впечатление от увиденного повергло его в шок: говоривший был явным варваром. Европейцем. Его длинные, заплетённые в косу волосы цветом напоминали солому, выгоревшую на солнце, а через левый глаз шла чёрная повязка, расшитая белым шёлком. Проведённые искусными стежками нити складывались в изображение танцующего лиса.

— Хорошо, — произнёс хозяин кабинета, насмотревшись на гонца. — Теперь отдай то, что должен отдать.

Каким-то чудом не запутавшись в собственных карманах, Линг вынул из-за пазухи слегка намокший от пота свиток и протянул вперёд обеими руками. Варвар вышел из-за стола, подошёл к Лингу — оказалось, что гонец ниже его чуть ли не на две головы, — и, ничем не выказав брезгливости или неудовольствия, принял и развернул свиток.