Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник

Глава одиннадцатая

— в которой на Востоке нагнетается таинственность и недосказанность, а на Западе входит в последнюю стадию процесс обучения.

Токио. Около полугода до драки в баре «Великое Древо». Корпорация «Сейрю».

— Две классические фразы. — Невысокий толстячок в алом кимоно покосился на полную луну, изливавшую серебряное молоко своего сияния на маленький садик. — Первая: я не справляюсь. Вторая: я так больше не могу.

Его собеседник, одетый в серый строгий костюм европейского покроя, также поднял голову и прищурил единственный глаз от яркого сияния ночного светила:

— Я предлагал вам с братом выйти из дела. Неоднократно. Вы отказались, — повисла недолгая пауза. — Впрочем, ты можешь отказаться прямо сейчас, Фил. Я не буду держать зла.

— Ты сильно изменился, — подумав, произнёс поименованный Филом. — Но дело не в этом. Я вор, но не убийца, Нам. А сегодня я чуть не убил ученика ради результата тренировки.

— Результат есть?

— Есть. И беспрецедентный, если хочешь знать моё мнение.

— Прекрасно. Значит, ты всё сделал верно.

— Это нереально, Нам! — голос толстячка сорвался на фальцет. — За такой срок подготовить готовых посвящённых просто невозможно! Я сам шёл к этому сорок лет и до сих пор не постиг всего…

— Мне не нужны посвящённые. Мне нужны заготовки под них. Посвящение они получат на практике.

Фил замолчал. Лунный свет превратил его лицо в гротескную маску изумления и страха.

— Ты… очень сильно изменился. Они же погибнут в процессе, Нам. Просто не выдержат. Дело даже не в силах и обучении, дело в законах этого мира.

Белый Лис хищно усмехнулся, провёл рукой по лицу и повернулся к своему собеседнику. В воцарившемся молчании стрекотание цикад стало особенно громким.

— Это возможно? — медленно произнёс Нам, глядя в глаза Филу. — Согласно законам этого мира?

Толстячок потрясённо смотрел на своего друга и начальника.

— Нет, — наконец выдавил он. — Нереально.

— Вот именно. Работай, Фил. Работай так, как можешь только ты. Они начали понимать?

— Да. Но пока лишь основы.

— Ничего страшного. Она даст им возможность развиться по-настоящему. Клянусь, друг мой, тебе не придётся жалеть о том, чем ты сейчас занимаешься. Они останутся живы. И серьёзно помогут мне и не только мне. Прости, что взваливаю на тебя всё это, но…

— Ничего, — пробурчал Фил, отводя взгляд. — Просто устал немного.

— Это бывает. Считай, что у тебя есть один выходной. Что с твоим братом? Он что-нибудь передавал?

— Пока нет. Сам понимаешь, тайно искать такую штуку требует некоторых… усилий.

— Да уж. Эрик тоже молчит. Хотя скажу тебе честно: я считаю их поиски только отвлекающим манёвром.

— Думаешь, то, что мы ищем, здесь?

— Здесь или в Китае. Может быть, Курилы. Но точно на Востоке. Вит научил меня паре трюков. Ничем не могу это объяснить. Просто чувствую.

Повисла долгая тишина, прерываемая лишь стуком шиши-одоши и неуёмными насекомыми. В конце концов, Фил нарушил затянувшееся молчание:

— Я уже когда-то поверил твоим предчувствиям. Они не обманули ни тебя, ни меня. Будем считать, что я верю тебе и в этот раз.

— Спасибо, — серьёзно кивнул Белый Лис. — Положимся на милость богов и нашу предусмотрительность. Возьми один свободный день. Скатайся в Киото, сходи в бордель, расслабься, отдохни. Займись собой и своим состоянием. Не позже, чем послезавтра на рассвете, тренировки должны продолжиться. У тебя мало времени. Максимум через полтора-два месяца они получат первое задание. И в наших общих интересах, чтобы они с ним справились.

***

Санкт-Петербург. Около полугода до драки в баре «Великое Древо». Центральный офис Агентства «Альтаир». Кабинет Палача.

Здесь не было ни всепоглощающего порядка места жительства Светлова, ни прежнего ужасного кавардака обиталища Воина. И «серединки на половинку» тоже не было. В этом кабинете было спокойно. Комфортно, если можно было так выразиться по отношению к личному пространству самого известного убийцы Агентства, носившего вполне недвусмысленное прозвище.

Изящная итальянская мебель мирно уживалась с катанами, небрежно прислонёнными к стене в углу, и французскими шпалерами конца пятнадцатого века. На столике древняя арабская кофемолка соседствовала с вполне современной японской кофеваркой. На этом фоне сервиз кофейных чашечек из китайского фарфора не вызывал ничего, кроме лёгкого удивления, как подобный «интернационал» умудрялся не резать глаз.