Стена.

Стена.

 Капустин явился как всегда - за несколько минут до начала рабочего дня. Поднялся на лифте, прошёл по коридору, а войти не может, будто стена невидимая. Попробовал, раз пять и сидит на полу - лоб трёт, переживает, что не выходит вовремя на рабочем месте присутствовать. 

 Тут сослуживец Капустина, Куприянов нарисовался. Встал, как памятник Дзержинскому, смотрит вопросительно. А Капустин, не зная, что сказать, сделал вид, что не замечает Куприянова, достал газету и читает, хоть и вверх-ногами. 
 Куприянов постоял сколько-нибудь, да и пошёл, - а там шиш! Сунулся пару раз - и сел рядом, голову сослуживцу на плечо сложил, вроде как прикорнул. Здоровья Куприянов был самого тщедушного, не то, что Капустин. Сидят, горюют, не знают, что дальше в таких странных обстоятельствах предпринять. 
 А тут Никифоров прётся, как всегда, по понедельникам пьян, собака, после вчерашнего. Пахнет дерзко, ни с кем не здоровается, спит на ходу. Прошёл, и хоть бы что. Переглянулись Капустин с Куприяновым, и скорее следом. Снова прежнее недоразумение. Попробовали с разбега: у Капустина на спине пиджак лопнул, Куприянов очки на две половинки разломал, моноклей наделал. 
 Тут ребята психанули, сходили на улицу, пожарный щит разорили. 
 - Долой! - закричал Капустин, размахивая над головой топором с красной ручкой. 
 - Даёшь! - поддержал Куприянов, примеряя ведро с острым дном. 
 Стали ломать невидимое препятствие, а оттуда штукатурка летит и кирпичи вываливаются. Наконец, сделали как бы дыру, пролезли в образовавшуюся вакансию и выпали с другой стороны, в кабинете начальника. А он их словно бы и ждал, ходит по комнате, руки потирает, на Куприянова с Капустиным хищно поглядывает, придумывает, кого первого в пищу без соли употребить. 
 А Никифоров, контра, стоит возле окна, смотрит на улицу и делает виды, что не замечает ничего особенного, что в пустое небо смотреть интереснее, чем на обычные дела, когда сотрудники через стены шастают. Но глаза всё же выворачивает и уши навострил, чтобы чего не пропустить. 
 - Сволочь ты, Капустин! - сказал начальник, подходя ближе, нарушая личное пространство подчинённых людей,- и ты Куприянов - не лучше. Два сволоча на мою голову. 
 - Две сволочи,- тактично подсказал Никифоров. 
 - Вот именно. Две сволочи... нет три. И ты Никифоров - тоже сволочь! 
 Тут Куприянов от страха надел на себя пожарное ведро с острым дном и стал похож на железного человека или на сломанного робота, или на ещё что, похуже. Стал оправдываться, но слов разобрать было невозможно, из ведра выходили странные звуки, не похожие на человеческую речь. 
 Капустин же, как был с топором в руках, так и пошёл прямо, наверное, тоже с испуга. Начальник растерялся, стал пятиться, а Капустин все шёл и шёл, только глаза кровью наливались, и руки в мелкую дрожь пробило. Упёршись в стену, глава учреждения смутился вовсе, потерял человеческую гордость и остальное, положенное по статусу, на четвереньках в дыру выскочил. 
 Никифоров тоже время зря не терял. Достал из незапертого сейфа пистолет, сказал: «Раз мы такие плохие, так и жить нам незачем!»,- и произвёл в Куприянова несколько контрольных (т.е. в голову) выстрелов. Ведро оказалось прочным, Куприянов ничуть не умер, а только стал разговаривать сам с собой, но слова по-прежнему были непонятны,- какое-то бульканье и мышиная возня. 
 В это время начальник вернулся, а с ним два одинаковых мужика со строгими лицами, да и у самого начальника лицо не предвещало ничего хорошего. Понял тут Капустин, что деваться им некуда, хватил себя топором по лбу и скатился на пол. 
 Никифоров увидел всё это, не стал дожидаться своей участи, застрелился оставшимися патронами. Успел только сказать: «Вы этого, не того...», и умер. 
 Куприянов, находясь в непрерывной темноте одетого на голову ведра, и не умея освободиться, не понимал подробностей происходящего, знаками просил проделать щели для глаз, чтобы можно было иногда видеть живых людей. 
 Начальник взял топор, упущенный неживой рукой Капустина, но от излишнего старания отхватил что-то лишнее, а само ведро сплющил. Куприянов сначала что-то кричал, но потом примолк и перестал подавать признаки жизни. 
 Пришедшие с начальником мужики с испуганными лицами, видя такие переплетения судеб, запаниковали, схватили шефа и все трое улизнули в ту самую дыру, что Капустин с Куприяновым изобрели. Только их и видели.