Степная колючка

1. Побег

Красив императорский парк на рассвете, но Зейне нет дела до его красоты, очень уж не хочется умирать.

В который уже раз осторожно выглянув из окна, девушка зябко повела плечами. Когда за ней придут — сегодня, завтра? Странно, что не пришли вчера.

В том, что долго не проживёт, молодая заложница не сомневалась.

Отец нарушил перемирие: снова совершил набег на имперские земли, да еще и увлёк с собой два небольших рода. Не даёт ему покоя слава Великого Хана. Тоже хочет стать великим, только силёнок пока маловато. Не снискал хан Октай большого уважения среди соплеменников. И Зейна даже знала — почему. Одними набегами сыт не будешь, а разводить скот отец считал ниже своего достоинства.

Зейна могла бы сказать об этом, да кто станет слушать женщину. Тем более — её, прозванную отцом дурной колючкой. Он всегда считал непокорную дочь чем-то вроде сорняка среди всех своих многочисленных детей. Не удивительно, что он отдал в заложники именно её, когда зимой, после проигранной, не успев начаться, войны имперцы явились в его стан.

Молодой император оказался вовсе не так слаб, как о нём говорили. Беспорядки в стране не помешали ему защитить границы. Великий Хан тогда заявил, что он войну Алмазной империи не объявлял, подконтрольные ему роды в набегах не участвовали, а кто участвовал — сам виноват. В общем, как всегда, умыл руки. И вся вина легла на отца и ещё нескольких глав кочевых родов. Справедливо, в принципе.

Плохо только, что расплачиваться за вину отцов пришлось их детям. Обычай брать из побеждённого рода гостя-заложника существовал в степи издревле. Считалось, что отец не рискнёт жизнью своего ребёнка.

Но то — считалось, а на деле бывало по-разному. Хотя случалось и так, что враждующие роды потом через этого заложника объединялись.

Ну, с империей хану Октаю объединиться никогда не светило, так что сейчас он ничего не терял, кроме ненужной дочки.

Обычно заложниками брали старших сыновей, но старший сын Октая погиб в одной из битв — вот это действительно была для отца потеря. Пятеро его жён нарожали одиннадцать дочек и всего двоих сыновей. Двенадцатилетний Назир после смерти брата внезапно стал очень ценен для отца. Настолько, что тот предпочёл его спрятать. А старшая там Зейна или не старшая, имперцы особо разбираться не стали. Погрузили в фургон и увезли в столицу.

Из гостей-заложников она оказалась единственной женщиной, везли её отдельно от соплеменников и во дворце поселили тоже отдельно. Парней она больше не видела, не знала, что с ними, и радовалась только, что Назир остался дома в безопасности.

Жизнь в имперской столице оказалась не так уж плоха. Ей выделили целых три комнаты в южном крыле дворца. Невиданная роскошь для той, что привыкла жить в шатре с целой кучей народа. Южное крыло почти всегда пустовало. Как выяснилось позже, здесь располагались комнаты для съезжающихся на балы и церемонии гостей. Только что вступившему в права императору было не до балов и церемоний, поэтому Зейна жила в тишине и покое. Вот только дверь постоянно охраняли двое гвардейцев, они же сопровождали её на прогулках. А приставленная к ней служанка могучим разворотом плеч не уступала этим самым гвардейцам.

Императора Амрана она видела всего пару раз и то — мельком. Грозный правитель интереса к заложнице не проявил никакого. Что Зейну несказанно радовало — её отец к пленницам никогда не оставался равнодушен. Как, впрочем, и остальные мужчины рода.

Один раз к ней зашёл придворный маг. Молодой, красивый, в чёрной с серебром одежде. Этот так и ел её взглядом. Но против ожиданий встреча ничего плохого не принесла. Маг выяснил, что она и двух слов не может связать на имперском, и приставил к ней учителя. Точнее, учительницу. Леди Амира оказалась невысокой чернявой женщиной родом из приграничья, болтушкой и хохотушкой. Она до икоты боялась мастера Рейона, того самого мага, шёпотом рассказывала о нём всякие ужасы. А на вопрос: «почему же император терпит во дворце чёрного некроманта?», округлила рот и замахала руками.

Оказалось, что Рейон Астри — молочный брат и побратим императора, поэтому-то правитель и сморит на все его выходки сквозь пальцы, а придворные магу и слова поперёк не смеют сказать. Некоторые пытались, так их с тех пор никто не видел.

Полученная информация не внушала оптимизма, но чёрный маг заглянул к ней после того всего пару раз и был предельно вежлив, а леди Амира приходила каждый день, учила её языку и непрерывно болтала.

Это она вчера вечером, охая и закатывая глаза, рассказала о новом набеге степняков. Сердце так и ухнуло в пятки. Зейна не спала всю короткую летнюю ночь, вязала верёвку из порванных на полосы покрывал, прислушивалась к шагам гвардейцев за дверью и грубым голосам под окном.

На её окнах не было решёток — кто же ставит решётки в гостевых покоях, зато сами покои находились на четвёртом этаже. Высоко. Зейна никогда прежде в ровной как стол степи на такую высоту не поднималась. Руки дрожали, когда она привязывала самодельную верёвку к резному столбику балдахина.

Время шло, а четвёрка стражников, расположившаяся на скамейке прямо под окном, и не думала убираться.

«Сидят, чешут языками, командира на них нет. Он бы показал, как на службе рассиживаться».

Ушли они только под утро, когда солнце окрасило розовыми лучами край неба.