Степуангуль Камагулонский

Глава 13

Глава 13. Трудно быть богом, но терпимо

«Навигатор» был на месте – а куда он под присмотром снусмумриков и братишек двоюродных денется? Стоит себе на пляжной кромке Жемчужного озера - сверкающий, будто из голливудского блокбастера. Игрушечка, блин…

Мне почему-то спокойнее внутри «Навигатора» путешествовать, чем левитировать или телепортироваться. При левитации, телепортации и прочей херации каждая клеточка в организме вопит от ужаса – не должно такого с реальным человеком быть, и все тут! И пусть мои повторы на эту тему меня в натуре выставляют занудой, но очень хочется, чтобы читатели сего опуса хоть на чуть-чуть  прониклись, в каком на самом деле кошмарном состоянии я пребываю и как до кошачьего мява всеми нервными окончаниями  ощущаю весь этот кошмар.

 Вот и теперь вокруг пепелаца прохаживаюсь, ручонками его трогаю, жмурясь от предвкушения:  хоть сейчас (или не сейчас, а когда захочу) сяду в него и, по-гагарински ручкой махнув, вознесусь в черную пустоту  и –  на Мир.

Братишки антрацитовые за мое отсутствие еще поэволюционировали. Штук сорок самых шустрых уже тюленей напоминают, которые на скалы  погреться вылезли - жирные, надутые, ленивые, лоснящиеся. С детства любил тюленей в книжках и по телевизору рассматривать: очень их усатые хари и огромные влажные глаза умиляли.

Возлег на песочек рядом... Понятно, видимое – лишь видимость, и глаза у этих псевдомлекопитающих ни  миллиграмма  мысли не выражали, но умилялся ведь! Типа и не глупые вовсе морды у них, а просто по-щенячьи наивные.

Поваляться - это чтобы не спешить. Мог себе позволить, прежде чем браться за восстановление стабильности в Мироздании. И вообще как следует подготовиться надо, чтобы не при каждом аларме переключаться в боевой суперпуперменский режим, а когда по-другому никак. А то привыкну, расслаблюсь, борзеть начну. Недаром прадед Петруня, земля ему пухом, говаривал: «Коли тяму нет, раз десять повезет: убогим Господь благоволит, - а на одиннадцатый обломится».

Не заметил, как того… зарелаксировал. В смысле, не заснул, а задремал, погрузившись в пограничное состояние между сном и явью,  когда все звуки слышишь и осознаешь, где ты и что с тобой, и в то же время сны коротенькими видеороликами смотришь…

 День прошел, вечер наступил. Точнее, не вечер, а «вечер»: на Камагулоне время – понятие, много от чего относительное, но мне-то биологический режим соблюдать надо. То есть поздно в поход выступать.  Настоящие герои на ночь глядя мир спасать не бросаются, так что и я традицию нарушать не буду.

Поднялся и пошел посмотреть, чем бригада снусмумриков еще пепелац мой апгрейдила.  Придраться не к чему: апгрейдили на совесть. В системе управления теперь вообще один гибкий джойстик, чуть ли с нейронов ладони считывающий, куда повернуть, насколько и как быстро. Пришлось поощрить снусмумриков за добросовестный труд - новой песне научить:

Мальчик хочет в Тамбов,

Мальчик хочет в Тамбов,

Ты знаешь, чики-чики-чики-чикита,

Мальчик хочет в Тамбов,

Ты знаешь, чики-чики-чики-чикита,

Но не летят туда сегодня самолеты

И не едут даже поезда,

Но не летят туда сегодня самолеты

И не едут даже поезда…* -

*слова С.Харина, музыка Б.Лима

Снусмумрики слова выучили и упрыгали, а пока упрыгивали, я повторов десять в их хоровом исполнении выслушал, после чего эти же девять строк у меня навязчиво в голове еще  на  полсотни повторов прокрутились.

Наконец, проинспектировал санузел и  баню принял.

После бани праздничный ужин, естественно. С набором циферок на панельке конвертера по картинкам из «Книги о вкусной и здоровой пище»  праздничный обильный стол по-быстрому накрыть - запросто. Дедову присказку про «после бани выпить не грех» вспомнив, еще и «золотого, как небо,  аи» в высоком бокале сконвертировал.

Потом еще раз сконвертировал. Потом еще. Потом перебрался на спальное место – и в объятиях Морфея уплыл в начало трудового фермерского будня Степки Вятского.

…Странно, но перед не первым уже вылетом за пределы Камагулона на меня напал  мандраж.

Батя рассказывал: в шестидесятые, когда Гагарин в космос полетел, все мальчишки в него играли. В пору моего детства-отрочества практически ни у кого фантазия не разыгрывалась представить себя космонавтом, когда про очередной полет на орбиту по телику передавали. Мол, летают и пускай, а какие ощущения испытывают – то для избранных,  нам так и этак не светит.

Вот и я никогда раньше не представлял, и хотя после кувырка с велика у Аннушкиного ручья у меня столько всего навертелось в биографии, что шарики за ролики уже ни от чего не выносит, тем не менее…

 Но, как сам давеча говорил, «Надо, Федя, надо!»

Подскочил решительно, кровать заправил тщательно (наверняка этому в Школе космонавтов первым делом учат),  позавтракал и уселся в кресло пилота. Возложил левую   длань на управляющую лепешку, выждал немного, пока сердце успокоится, – и сразу вертикальный взлет за пределы Обитаемого Кратера со скоростью  кэмэ тыщ триста в минуту. И что характерно: сердце в низ живота не провалилось, селезенка к коленным чашечкам не опустилась. Чего хотите - сервис на уровне демиурговских технологий.  

На орбите вздохнул глубоко, дыхание задержал, параллельно левой возложил правую длань на «управительный» джойстик и: «Ииийехуууу!» - прыжком через гиперпространство в систему Мирумира.