Стилет с головой змеи

Ян Чернов

   Мальчуган  лет десяти на вид, которого привёл с собой Зубцов, был довольно странно одет - в форму гостиничного мальчишки-курьера, которого во французских отелях зовут красивым словом «гарсон».  Наряд этот выглядел весьма неряшливо: курточка сильно лоснилась, некоторых пуговиц не хватало, а штаны были заштопаны на коленках и сильно обтрёпаны снизу.
   Я подумал, что скорее всего Бржездецкие купили этот костюм у старьёвщика за копейки. Но уж конечно не ради заботы о мальчике, а чтобы он казался клиентам нарядным.
   У «гарсона» были вьющиеся каштановые волосы, глубокие карие глаза с  кукольно-длинными ресницами и ямочка на подбородке. Он  выглядел сильно испуганным, и продолжал хныкать, когда его усадили пред грозные очи Егора Федотыча. Тот уже собрался выведать всю правду о смерти лавочника, как его отвлёк Водорин. Господин Кудасов был сегодня нарасхват.

   Здесь надо отметить, что пока он беседовал с неподражаемой пани Ядзей, с улицы тихо вошёл невысокий человек в светлой летней паре, с усами, бородкой клинышком и в пенсне. Он снял белую шляпу, негромко поздоровался и бесшумно пробрался к мертвецу. Потом он положил шляпу на стул, сел на корточки и принялся без лишних слов переворачивать покойника с боку на бок и разглядывать со всех сторон. 
   Поскольку его никто не выгнал, я решил, что он — свой, судя по всему — полицейский врач, и тоже не стал его выгонять. Хотя за всю свою жизнь я в первый раз встретил врача, который почти не издаёт звуков. 
   Мои догадки подтвердились. Водорин сообщил Егору Федотычу, что врач Литейной части обследовал тело и сейчас имеет кое-что сообщить господину коллежскому советнику.
   - Прекрасно! - кровожадно изрёк Кудасов и встал (всё-таки, он был прекрасно воспитан). - Уверен, что ваши выводы поразят меня новизной.
   Маленький врач приблизился к дородной фигуре полицейского и тихим голосом представился: 
   - Антон Петрович Милославский.
   - Очень приятно, - раздалось в ответ. -  Удивите нас, Антон Петрович!
   От этой выходки Милославский растерялся и начал говорить ещё тише. Все приумолкли, чтобы разобрать его слова.
   - Определено, что покойник погиб от удара узким длинным предметом, похожим на вытянутое шило. Смерть наступила около половины шестого вечера. Но, поскольку в помещении очень тепло и влажно, можно допустить, что убийство произошло на полчаса раньше.
   - У вас великолепный врач в Литейной части, - обратился Кудасов к застывшему рядом Водорину. - Он умеет угадывать выводы вышестоящего начальства.
   Милославский нервно вздрогнул и продолжил тем же негромким голосом.
   - На левой скуле покойного имеется кровоподтёк, возникший, скорее всего, во время падения тела.
   - Позвольте уточнить, дорогой доктор, — ёрничал Кудасов, - возникший именно во время падения тела.
   - Сейчас мне сложно сказать точно, но после вскрытия, я могу определить, что покойный ел перед смертью, -  нерешительно добавил Милославский.
   - А вот этим займитесь, уважаемый, - посоветовал Егор Федотыч. - Нам срочно нужен ответ: это был бигос или клопсики с фляками?* А потом мы вскроем пану череп и узнаем, что он думал перед смертью.
   Милославский стоял, не в силах двинуться с места, и не мог сообразить, о чём идёт речь. Любезно протянув ему оставленную на стуле шляпу, Лев Николаевич одним движением головы показал, что пора покидать сцену. Сообразительный врач всё понял и беззвучно исчез в проёме двери, кланяясь на прощание. Лёгкий ветер, заскочивший с улицы, всколыхнул застоявшийся воздух в лавке.

   Ваня, предоставленный самому себе, во время словесной экзекуции Милославского затих и только переводил взгляд от одного господина к другому. Когда же, вернувшись за стол, Егор Федотыч подкрутил свои боевые усы, паренёк снова расплакался.
   Кудасов прикрикнул на мальчика для острастки, и тот замер, опустив глаза в пол. Взглянув на него, Лев Николаевич впервые позволил себе вмешаться в ход допроса:
   - Егор Федотыч, ведь это же не ваши подчинённые, не Литейная часть. Вы его запугаете так, что он от страха ничего не скажет. Как тебя зовут? - мягко спросил он, обращаясь к мальчику.
   Мальчуган уставился на белую полосу в бороде Измайлова и не ответил ни слова. Мне показалось, что он, вспоминая густые усы мёртвого хозяина лавки, просто боится любой растительности на лице.
   Лев Николаевич повернулся ко мне: 
   - Послушайте, Михаил, я заметил, что у вас есть конфеты.
   Я чрезвычайно удивился очередному проявлению всеведения моего друга. Да,  сегодня  на мне действительно был шерстяной пиджак, в кармане которого лежала коробка леденцов. Я ношу их с собой на всякий случай, чтобы при необходимости угощать девушек: так гораздо легче завязывать знакомства. Но как, чёрт возьми…
   - Как вы догадались?
   - Здесь нет ничего сверхъестественного, - улыбнулся Лев Николаевич. - Я слышал, что у вас что-то постукивает в кармане, когда сидел рядом в карете и, кроме того, заметил край голубой коробки. Пожалуйста, угостите мальчугана и поговорите с ним, а то он, кажется, боится моей бороды.
   - Ты любишь фруктовые леденцы? – спросил я у маленького оборвыша и достал жестяную коробку леденцов "Г. Ландринъ", на которой пухлый румяный мальчик с удовольствием отправлял лакомство в рот. Мальчишка зачарованно смотрел на прекрасную коробку и молчал; казалось, он оцепенел от восторга.
   Я продолжил играть роль змея-искусителя:
    - Если ты скажешь, как тебя зовут, я угощу тебя конфетами.
   - Иван Чернов. Но хозяева зовут меня Ян, - тонким голосом ответил мальчик, не отрывая взгляда от коробки.
   - Ты хочешь получить всю коробку с леденцами? – вмешался Измайлов.
   Ваня Чернов поспешно закивал головой.
   - Даю тебе честное слово, что ты получишь её, если расскажешь нам всё, что увидел сегодня.
   Я уже собирался возмутиться столь вольным обращением с моими конфетами, как Лев Николаевич дернул меня за рукав  и шёпотом пообещал, что за эту маленькую жертву Арина наградит меня своим знаменитым лимонно-вишнёвым суфле. Разумеется, после этого мне ничего не оставалось, как согласиться.
   Я открыл  коробочку и наблюдал, как Ваня, благоговейно взяв бонбошку, положил её себе в рот, зажмурился и расплылся в счастливой улыбке, медленно перекатывая леденец во рту.
   Люди добрые! Я никогда не считал себя сентиментальным  человеком, но глядя на это, с трудом удержался от слёз. Мне даже пришлось ущипнуть себя за руку, чтоб не было так больно от мысли, что этот мальчишка впервые в жизни попробовал фруктовый леденец.
   Похоже, и  нашего Цербера - Кудасова проняло: он  нахмурился, и отвернулся, чтобы скрыть свои чувства.