Стилет с головой змеи

"Союз трёх" или "Что делать?"

   Рассказ Вани, похоже, не произвёл на Кудасова особого впечатления. Он только хмыкнул и поправил залихватский ус, при этом на лице у него было написано скептическое: «И только-то?». Однако Измайлов вкрадчиво обратился к нему: 
   - Егор Федотыч, а вы заметили, что Бржездецкий узнал посетителя?
   - С чего это вы взяли? – нахмурился Кудасов.
   - Вспомните: он искал Ваню. Скорее всего, чтобы послать его с предупреждением к городовому. Вряд ли Бржездецкий оставил бы посетителя, только ради того, чтобы найти мальчишку.
   - Мне кажется, что иногда вы просто додумываете за других, - недовольно возразил Егор Федотыч. – У вас чересчур развита фантазия. Уверяю вас, что богатым воображением убийцу не поймаешь…
   - Но ведь вы согласны, что Бржездецкого убили стилетом?- настойчиво спросил Лев Николаевич.
   - Ну…да.
   - И, скорее всего (Измайлов наставительно поднял палец) - именно тем стилетом, который мы ищем.
   - Наверное…
   - Значит, нам остаётся сделать вывод, что хозяин узнал убийцу.
   - Ладно, ладно… - Кудасов досадливо подвигал ни в чём ни повинную чернильницу и обратился к молодому полицейскому: - Водорин, голубчик, давай теперь послушаем тебя. Ты расспрашивал пана о том, как выглядит клиент?
   Вытянув руки по швам, Водорин ответил с готовностью, как выучивший всё гимназист на экзамене:
   - Да, но он понимал не все слова.
   - Что же он ответил?
   - У подозреваемого есть усы, а бороды нет, невысокий. Больше всего я намучился с фигурой, спрашиваю: «- Худой? - Нет. - Толстый? - Не розумем. - Тучный? – Нет». Значит, не худой и не толстый.
   - Нет, молодой человек, - с сожалением принимающего экзамен инспектора возразил Измайлов, - это ровным счётом ничего не значит. Была у меня знакомая полячка, и вот однажды приключился такой анекдот. Я спросил её, отчего она не пришла - неважно куда. А она мне и отвечает: «Была такая тучная погода, что я испугалась дождя».
   Я довольно громко рассмеялся, а Егор Федотыч усмехнулся, но улыбка мгновенно сползла с его лица:
   - Так это вы, Лев Николаевич, Веригина прощупываете? Он со стилетами умеет обращаться.… Но этот... малыш должен был заметить, толстый или худой был посетитель. Ты заметил, малыш?
   - Не знаю… - жалобно ответил Ваня.
   - Егор Федотыч, - вмешался Измайлов, - вы сами когда-нибудь смотрели из коридора лавки в главную комнату, сидя при этом на полу?
   - Сидя где? Да за кого вы меня принимаете! – щёки Кудасова заволок гневный румянец.
   - А ведь он выглядывал из кладовки, - невозмутимо продолжал Лев Николаевич, - и при закрытом проходе мог видеть только плечи и голову человека.
   Егор Федотыч резко повернулся к Ване: 
   - Так ты нам соврал, что у господина был хороший костюм?
   - Конечно, нет. Наш Ваня думает: раз у человека на голове цилиндр, костюм не может быть плохим, - улыбнулся Измайлов.
   - Ну что, Илья Семёныч, - обращаясь к Водорину, воскликнул Кудасов, - провели тебя на мякине поляки!
   - Виноват, ваше высокоблагородие, - Водорин густо покраснел.
   - Виноват… - фыркнул Кудасов. - "Виноватом", братец ты мой, сыт не будешь и срам не прикроешь. Вот, Зубцов у нас: двадцать один год, уже титулярный советник, а тоже всё: «виноват», «виноват». 
   Здесь мне невольно вспомнился популярный в салонах романс: «Он был титулярный советник, она генеральская дочь». Его всегда исполняли господа с заслуженным положением в обществе (не титулярные, конечно), чтобы ненароком подчеркнуть свои заслуги.
   Ваня, воспользовавшись тем, что про него все забыли, достал потихоньку леденец из коробки и, положив его в рот, зажмурился от наслаждения.
   Кудасов, уже не ругаясь, а словно бы сетуя, продолжал: 
   - И способности налицо, только лицо уж больно детское, несолидное. (При этих словах покраснел и Зубцов).
   Строго посмотрев на стоящих рядом навытяжку Зубцова и Водорина с одинаково пунцовыми от смущения лицами, Кудасов вздохнул.
   Мне подумалось, что Егор Федотыч, несмотря на свой невыносимый характер, в сущности, не такой уж плохой человек. Если б ещё не эта противная привычка воспитывать  и укрощать подчинённых… А впрочем,    Зубцов и Водорин - совсем молодые люди, почти мои сверстники. Быть может, Кудасову просто по душе роль наставника молодёжи?
   Кудасов снова вздохнул так, что Ваня поднял на него робкий взгляд, и театрально вопросил:

   - Ну и что же нам делать, Лев Николаевич, с таким прикупом?..
   - Давайте для начала отпустим подальше ваших верных мушкетёров, - посоветовал Измайлов. – И пусть они заберут с собой мальчика: для следствия он нам уже не нужен.

    В  этот раз Егор Федотыч был с ним полностью согласен. И, обращаясь к Зубцову и Водорину, насмешливо велел: 
   - Давайте-ка, мушкетёры, организуйте нам чаю!
   Догадливый Водорин спросил у Вани: 
   - Где здесь в лавке самовар?
   Умиротворённый леденцами и добродушным тоном взрослых, Ваня спокойно ответил:
   - Самовара нет.
   Водорин озадаченно наморщил лоб: 
   - Как нет? Неужели он сидит… сидел весь день без чая?
   - Да-а, - протянул мальчик. - Он же домой обедать ходил, а здесь только "Яржебяк" и печенье.
   - Яржебяк?! – Кудасов перекатил на языке непривычное слово. - Чёрт с ним - неси "Яржебяк", даже если это водка*. – Он решительно хлопнул ладонью по столу.
   - Так нельзя: пани Ядзя меня задушит!..- жалобно заныл Ваня.
   Кудасов недовольно поднял бровь: 
   - Мы же обещали тебе, Иван Чернов, что ничего ей не скажем, верно?..
   Ваня кивнул.
   - Так вот, запоминай: ты вернулся с папиросами и увидел убитого пана Кароля. На столе стояла початая бутылка твоего "Краковяка" и коробка из-под печенья…
   Я вмешался:  
   - Зря вы его, Егор Федотыч, врать учите. Когда Бржездецка разговаривала с вами, никакого "Краковяка" на столе и близко не было.
   - Верно, не было: мы его на экспертизу взяли. – Повернувшись к Ване, Кудасов грозно блеснул глазами: - Ты хочешь рассказать пани Ядзе, что уснул в кладовке? Нет? Вот и договорились!..
   Добытый Ваней "Яржебяк" оказался наливкой, о чём мы узнали  от Льва Николаевича, который, вдобавок к своим многочисленным талантам, взял на себя роль эксперта по польскому языку и прочитал вслух написанное на бутыли манящее слово "nalewka". Печенье было очень нежным и таяло во рту. Его оценили все, включая Ваню, которому «Яржебяк», конечно, не наливали. 



Отредактировано: 23.06.2016