Стоит только пожелать

Глава 4

Габриэлла

С тех пор Господин приглашал меня на прогулку каждый день. У нас было свое любимое место: раскидистый клен на холме, с привязанными к одной из его веток качелями. Иногда мы садились на них вдвоем, и Ренарду приходилось обнимать меня и крепко прижимать к себе, а я боялась взглянуть прямо на него, чтобы он не увидел, что у меня на лице нет ни капли смущения. Но чаще он качал меня и ради смеха прыгал прямо под качелями и перекатывался по земле так, что я каждый раз чуть-чуть не задевала его ногами.
Каждый раз мне хотелось смеяться в голос, глядя, как взрослый мужчина веселится, как ребенок. Ренард любил играть со мной в салочки, причем когда водил он, то не салил, а неизменно хватал в стальные объятия и порой долго не хотел отпускать. Поначалу я слабо трепыхалась в его руках, всего лишь делая вид, что хочу вырваться, а потом и вообще перестала как-либо сопротивляться. Самой наскучило притворяться да и врать самой себе, что не желаю его объятий.
Узнала я и какие вопросы ко мне были у Господина. Оказалось, он хотел выведать обо мне все, что только можно, причем сначала опросил всех слуг и только потом принялся за меня. Начал он с утверждения, что я из благородной семьи. Когда же я попыталась сделать круглые глаза и скривить лицо в удивленной физиономии, Ренард только тихо посмеялся и сказал, что лицемерить у меня получается неважно. По его словам, все мои манеры указывали на высокое происхождение: речь, этикет, общение с хозяином, отношение к перспективе ублажать того же самого хозяина ночами и не только. Я была вынуждена признать, что он прав. Наверное, черная девка была бы рада до визга стать подстилкой знатного дворянина и не только позволила бы поцеловать себя, но и сама разделась бы и сразу, без лишних разговоров и моральных терзаний, улеглась бы на кровать.
Кстати, первый раз Ренард поцеловал меня на том месте, где мы впервые встретились и практически при тех же обстоятельствах. Я снова решила поплескаться в манящей воде, теплой, как парное молоко, и совсем не заметила, как сзади меня вынырнул мужчина и привычно схватил в крепкие объятия.
- Попалась, - шепнули мне в макушку.
- Месье Ренард! Отпустите немедленно!
Как ни странно, моя просьба была тут же исполнена. Удивленная, я обернулась к нему, предварительно отплыв на пару шагов, и натолкнулась на пристальный взгляд пронзительно синих глаз.
- Зачем вы это сделали?
- Хотел проверить, умеешь ли ты краснеть, - получила, по видимому, честный ответ и лукавую улыбку.
- Я не краснею, но это не значит, что мне не бывает стыдно, - почему-то призналась я.
- Я не знал этого, поэтому и подумал тогда, в первый вечер, что ты просто так кокетничаешь со мной и притворяешься, скромно потупив взор. Скажи... ты ведь тогда убежала не потому, что я неприятен тебе?
- Вы - нет, но ваши прошлые намерения - да, в высшей степени неприятны, - нарочно подчеркнула, на какое отношение надеюсь, потому что порой в голову закрадывались мысли, что однажды Господин может пригласить провести тихое утро с ним... после бурной ночи, соответственно, с ним же.
- А если бы... - Ренард начал опасно приближаться. - А если бы я сказал тебе, что мои нынешние намерения кристально чисты и более чем невинны, ты бы поверила мне?
"Нет!" - хором завопили разум и интуиция.
- Да, - выдохнула их непутевая хозяйка.
Глаза Ренарда победоносно сверкнули. И тут же небольшая волна обдала меня, и я оказалась в знакомых стальных объятиях. Властная мужская рука не без удовольствия погладила облепленную нижней рубашкой спину и легла мне на затылок, вынуждая запрокинуть голову. Господин склонился надо мной низко-низко, так, что казалось, весь мир заслонили его невероятные синие глаза.
- Я только поцелую тебя, - раздался жаркий шепот.
Я часто думала о том, каким мог бы быть поцелуй Господина. Почему-то мне казалось, что у такого властного и уверенного в себе мужчины должны быть твердые губы и жесткие поцелуи. Я ошиблась: Ренард коснулся моих губ осторожно, продолжая гипнотизировать синим взглядом, потом поцелуй стал смелее, настойчивее, но от этого не менее ласковым. Я часто слышала, как Эдит с подружками обсуждали своих кавалеров и рассказывали о тайных свиданиях в ночных сумерках. Все они самозабвенно описывали страстные лобзания, переплетение языков и неминуемо следующие за этим всем попытки залезть под платье. Уж не знаю, что там было у них на самом деле, а что они выдумали или приукрасили, только Ренард лишь аккуратно прихватывал мою губу своими, иногда чуть сжимал, затем переходил к другой. Он как будто ждал, когда я осмелею и сама решусь поцеловать его. Но я, наверное, была еще не готова к такому, поэтому просто робко отвечала и трепала его шикарную черную шевелюру в знак своего согласия на подобные ласки.
- Страшно? - сверкнув озорными огоньками глаз, прошептал Господин.
Я активно замотала головой.
- Ещё?
Снова замотала головой, только медленно и нерешительно. Мол, если вы, Господин, настаиваете, я вырываться не буду. Но вообще-то хватит с вас. На сегодня.
- А потом можно? - словно прочитав мои мысли, спросил Ренард. Ответ он увидел у меня на лице и, нырнув под воду, исчез. Честно, я была очень благодарна ему за то, что не придется вылезать из воды при нем и щеголять одной-единственной насквозь промокшей рубахой. Почему-то даже в голову не приходило усомниться в том, что Господин действительно ушел, а не подглядывает за мной из-за какого-нибудь дерева.
***
Вторым по значимости вопросом, после моего происхождения, о котором я, кстати, так ничего толком и не рассказала, для Ренарда был возраст. Никогда не понимала, почему считается, что эту тему неприлично поднимать в разговоре с женщиной, и почему некоторые дамы чуть ли не на Библии клянутся в том, что они еще близко не приблизились к тридцати годам, хотя на самом деле им уже глубоко за сорок.  Поэтому, когда Господин спросил у меня, сколько мне лет, я ответила правду:
- Семнадцать.
Удивление, отразившееся на лице мужчины, настолько не походило на его обычное спокойное выражение, что я сама, наверное, уставилась на него, как будто увидела в первый раз.
- Семнадцать? - едва слышно переспросил Ренард, продолжая сверлить меня взглядом, словно выглядывая ложь.
- Совершенно верно, в конце августа исполнится восемнадцать, - подтвердила я. - А вы что думали?
- Думал, что больше, - все так же тихо отвечал Господин. - Думал, где-то двадцать пять.
- Почему? - удивленно приподняла брови я. Нет, совсем не обидно, просто интересно.
- Твоя фигура... - голос Ренарда вдруг охрип. - Она совсем не детская, а наоборот, женственная. Грудь, талия, бедра...
- Кхм... - требовательно кашлянула я, призывая его прекратить перечисления всех выдающихся достоинств моей фигуры, попутно обводя взглядом, собственно, предмет разговора. Глаза Ренарда тут же взлетели к моему лицу и теперь уже его изучали с повышенным интересом.
- Милостивый Боже, совсем ребенок... - только и сказал Господин.
Не знаю, что эта фраза для него значила и какие выводы он сделал, но с тех пор Ренард стал чаще как будто невзначай касаться меня, но так, чтобы это не смущало и не выходило за рамки приличия. Целовал Господин меня редко, и всякий раз возникало ощущение, что он опасается позволить себе что-то, что может обидеть меня или испугать. С одной стороны, я ощущала заботу, а с другой, догадывалась, что перед Ренардом встал сложный выбор относительно меня, но что конкретно беспокоит его, понятия не имела, а спросить не решалась.



Отредактировано: 20.01.2019