Столкновение

Столкновение

Ким открыл глаза и тут же зажмурился. Трудно разглядеть что-либо, если глазах возникают и гаснут яркие звездочки в радужном гало... Голову медленно заполняла тяжелая, тягучая боль. Его замутило от попытки приподняться, но лежать на жестком, холодном полу не годилось. Нужно, просто необходимо было встать, хотя, совершенно дезориетированный, он не мог понять — зачем?

Звездный хоровод в глазах померк, и он смог оглядеться. Тесный металлический бокс. За спиной — решетчатый стеллаж, заполненный аккуратно сидящими в своих гнездах силовыми блоками. Не активированными, понятное дело... Память возвращалась медленно и неохотно... Он распластался в одном из технических отсеков «Саламандры», предварительно, крепко приложившись головой о стеллаж. Шею щекотала теплая струйка, угол серой металлической стойки украшало смазанное кровавое пятно, примерно на уровне его виска. Но вот то, что именно предшествовало его падению, память Кима не сохранила. Сквозь гул в мозгу пробивалось короткое рявканье сирены, где-то там, за тяжелой дверью отсека. Комм на руке ожил и встревоженно захрипел голосом Капитана :

– Нештатная ситуация! Повторяю — нештатная! Всем, кто не получил особых распоряжений, собраться в столовой!

Какая такая нештатная ситуация могла возникнуть в гиперпространственном переходе, Ким даже думать не стал. Тем более, что последствия этой «ситуации» пульсирующей болью сжимали его голову, мешая думать. Он приложил браслет комма к сенсору и люк послушно отошёл в сторону, выпуская его в коридор. Пластметалл стен тускло отсвечивал в такт миганию аварийного освещения и монотонному рявканью сирены. Почему никто до сих пор не догадался её отключить, оставалось загадкой. Наверное ни у кого она не вызывала таких тошнотворных спазмов боли, как у него.

Ким, пошатываясь, побрел по лабиринтам технического коридора к «голове» корабля. За спиной с шелестом и хищным клацаньем сходились лепестки секторов. Таких дифрагм на его пути было восемь, и когда он добрался до последней, сирена наконец смолкла. Его оглушила ненормальная, невозможная тишина. Слышно было только ритмичное потрескивание в панели освещения, прямо над головой. Ким стряхнул оцепенение и ускорился. В затуманенном болью мозгу взревела собственная сирена — инстинкт самосохранения. Двигатели «Саламандры» молчали. Шестисотметровая космическая баржа, напоминающая бескрылую стрекозу, с хвостом из двенадцати грузовых модулей и разнесенными по сторонам овоидами двигателей, безжизненно дрейфовала в пространстве... Или застряла в переходе, что было ещё хуже!

Первым, кого он встретил на главной палубе, был Камасутра. Вообще-то его звали Итиро –невысокий, щупленький стюард,– неистощимый источник фантазий на тему собственных сексуальных подвигов, за что и получил своё прозвище. Он уставился на Кима, испуганно приоткрыв рот. Ким, не притормаживая, продолжил быстро шагать к столовой, увлекая за собой и потрясенного стюарда.

Громкий бубнеж в столовой они услышали, едва ступили на вторую, из трех, палубу, которые располагались одна над другой в сферической голове «тягача». В дверях мелькнула рыжая шевелюра Фельдмана, суперкарго. Он нетерпеливо махнул рукой, украшенной свежими царапинами, предлагая Киму пошевеливаться, и пропал.

Стоило Киму шагнуть через порог, как на него уставились восемь пар глаз. Но задержалась только одна — карие, в золотистых точечках, глаза Кейти испуганно моргнули. Девушка подхватила баллончик с пластповязкой и шагнула ему навстречу. Остальные, убедившись, что из двоих вошедших никто не является Капитаном, продолжили выкладывать друг другу версии произошедшего. Ким слушал их краем уха, отдавшись во власть легких, исцеляющих прикосновений доктора-Кейти.

–… не прав! Сначала был толчок, потом все заглохло! – жарко спорил с громадным Людвигом невысокий, гиперактивный Ресо.

Его невероятный, клювообразный нос был дерзко устремлен вверх, под углом в сорок пять градусов к тяжелому подбородку меланхоличного Людвига.

– Бу-бу-бу, – неразборчиво отвечал Людвиг, горой нависая над своим оппонентом.

… заклинило. Еле выбрались. – Это уже был голос Димыча, виртуоза сложных маневров, швартовочного пилота.

– … как ветром сдуло... Но силовые в норме, всё, кроме двигателей работает «в штате»... – рассуждала Реджина, второй стюард, кок и всеобщая «мама» команды.

Седые кудряшки её коротких волос серебром светились над эбеново-черной кожей круглого лица. Внезапно все разговоры стихли, все головы повернулись к дверям — в проеме нарисовалась кряжистая фигура Капитана. Он хмуро оглядел собравшихся и тяжело протопал в центр помещения.

– «Саламандра» цела. Двигатели на месте. Внешних повреждений, согласно данным корабельного комма, нет. Мы выскочили из перехода на четырнадцать часов раньше положенного и находимся... вот тут начинаются плохие новости, – капитан дернул щекой, – неизвестно, где мы находимся. Навигатор комма несет ахинею, штурманы Ветров и Шульц, пока, не могут определиться....

Капитан замолчал, оглядывая собравшихся.

– А вторая? – осторожно поинтересовался Ким.

– Что – «вторая»? – очнулся Капитан.

– Вы сказали «новости»...

– Да... вторая... Поврежден модуль номер семь. В результате столкновения с неизвестным объектом, который и торчит сейчас из этого модуля...

– Нарушена центровка груза! – в отчаянии воскликнул Фельдман.

Капитан пропустил это горестное восклицание мимо ушей и продолжил:

– Двигатели никак не реагируют на команды. «Саламандра» дрейфует со скоростью движения в переходе и эта скорость медленно, но падает. То, что торчит у нас из «хвоста», слава Богу, не слишком велико, но обладает значительной массой...Вот, собственно, пока и все. Свои соображения по поводу того, как добраться до седьмого модуля можете отправлять прямо на мой комм. Обсуждение наименее бредовых проведем в режиме конференции всем составом. Вахты уплотнены согласно аварийному расписанию. Вопросы пока оставим, я возвращаюсь в рубку. Стрельников, смените Вилли через час.