Стопроцентные чары

Глава 4. (часть 3)

Сдвинув сумку на бок, Аркаша потянулась к карману. Внезапный порыв ледяного ветра царапнул холодными коготками ладонь, пробежался вверх по руке, шее, лицу и, шмыгнув под козырек кепки и врезавшись в синяк на лбу, разбился на тысячу воздушных осколков. Задержав дыхание, девушка медленно повернула голову в ту сторону, откуда ее атаковал ветер.

На всем протяжении стены Туманного Лабиринта располагались входы, выполненные в форме арок, и Аркаша с Гучей как раз остановились напротив одного такого. Черные дымчатые клубы вечной ночи смиренно оставались на территории Лабиринта, не пытаясь выбраться наружу. На высоте примерно трех метров в воздухе зависли зловещие огоньки – отражения несуществующего света в чьих-то глазах. Кто-то следил за ней из темнеющих глубин.

– Чего застряла? – Гуча с любопытством заглянул в арку. – Что-то увидела?

– Даже не знаю, – с сомнением проговорила Аркаша. Моргнув, она потеряла зрительную связь с жуткими огоньками, и те бесследно исчезли. – Мерещится всякое.

– Держись, девочка. Понимаю, что ты уже устала, но тебе еще предстоит пережить насыщенный вечер. Пойдем. Справочник просмотришь на ходу.

Гуча резко свернул в сторону, ведя Аркашу вдоль линии миниатюрных фонтанов в виде хохочущих амуров.

«Справочник Первокурсника» оказался тонкой брошюрой с плотными листами насыщенного бордового цвета. На титульном листе красовалась аббревиатура «КУКУО», а, открыв книжицу, девушка обнаружила внутри пять гербовых форм в золотистой оболочке,  окружавших уже знакомую вязь «БД».

Первая гербовая форма содержала зеленую масть бубны на угольно-черном фоне. «Мимоза» – сообщала белая надпись на развернутой ленте под гербом.

«Денеб» – значилось на второй гербовой форме, черный фон вмещал алую масть трефы.

«Вега» – пестрела надпись на третьей гербовой форме с синей мастью пики.

«Фомальгаут» – ухмылялась четвертая надпись, подкрепляя веселость оранжевой мастью червы.

Надпись «Сириус» примкнула к основанию пятой гербовой формы. На черном фоне неприятно скалилась белая маска.

– Это же…

– Верно, – перебил Аркашу Гуча. – Евгеник Скальный не стал особо мучиться и просто назвал факультеты в честь ярчайших звезд. Мимоза – факультет магов, Денеб – факультет демонов, Вега – вервольфы, Фомальгаут – фейри. Собрал, так сказать, самых многочисленных представителей своих видов в отдельные факультеты.

Пустые глазницы белой маски раздражающе пристально пялились на Аркашу со страницы Справочника.

– А Сириус?

– Все остальные.

– То есть?

– То есть «Сириус» – это пятьсот представителей самых разнообразных существ волшебного мира. Этот факультет еще называют «Смешанные». Блэк-джек в миниатюре. Блэк-джек в Блэк-джеке, как абсурдно бы это ни звучало.

– Ясно. Солянка еще та. А как сюда маги-то затесались? – Аркаша почесала затылок, недоуменно всматриваясь в бубновый герб Мимозы. – Разве они не презирают саму идею Блэк-джека?

– Сам не пойму. – Гуча помотал головой и свернул на следующую боковую дорожку. – Рискну предположить, что это или те, кто не может обеспечить себе учебу в, пардон, нормальном магическом образовательном учреждении, или те, кому просто-напросто плевать на общественное мнение.

– Эй, Гуч, а я буду в Мимозе числиться, да? Ну, раз отцом моим был маг, то и я, получается, маг? – Аркаша взмахнула руками, словно дирижируя невидимым оркестром. – А волшебную тростиночку дадут? Ой, ты чего так неожиданно остановился? Я чуть не наступила на тебя!

Но скунса вовсе не заботила перспектива отдавленных лап. Он нервничал, и это было весьма заметно по дрожанию маленького пушистого тельца.

– Аркаш, извини меня. Немного приврал тебе. – Гуча разволновался не на шутку и поэтому начал частить: – На самом деле друг твоего папани – не я, а мой папаня. Но мой папаня недавно двинул кони, так что я теперь за него. Короче говоря, в сложившейся ситуации попечителем твоим вообще-то должен был стать мой папаня, но теперь это я. Поэтому можешь звать меня «папаня».

Аркаша тряхнула головой, совершенно запутавшись во всем этом изобилии «папань». Хотя одно она поняла совершенно ясно.

– Сочувствую тебе по поводу отца.

– А? – Гуча вопросительно уставился на девушку. Заметив ее неловкость, скунс легкомысленно махнул пушистым хвостом. – Папаня в последнее время плох был, так что я воспринимаю это как избавление. Как, впрочем, и он. Легче воспринимай смерть, и она придет к тебе только тогда, когда ты ее действительно ждешь. Не мои мысли – папани.

– А сам-то ты знал Филиция?

– Только по рассказам моего папани. Но ни одного плохого слова про твоего предка я ни разу от него не слышал. А у моего папани был напряг с друзьями, так что у меня нет сомнений, что Филиций, сумевший завязать дружбу с моим папаней, был хорошим человеком.