Стопроцентные чары

Глава 6. Соседство мечты? (часть 1)

Мой полый мир устроен по-другому

И в хрупкости своей затмит хрусталь,

Я ключ от двери не отдам чужому,

Чтоб не проникла в пустоту печаль.

Привыкла я, режь по живому

И в злобе острые клыки оскаль,

И мою сущность по-простому

Словами понасмешливей ужаль.

Однако ты настроен по-иному,

На гниль мою наносишь ты сусаль,

И улыбаясь лживому созданию такому,

Ты молвишь безмятежно «мне не жаль»…

   Это было странное ощущение. Вся многолетняя коммуникативная практика в один миг вылетела из головы, гонимая прочь безупречно пустым взглядом прозрачных глаз. Луми Фасцу не просто пялился на нее, он давил на расшатанную психику пятитонным блоком безразличия, отбивая всякое желание начинать общение и грозя заразить ее через зрительную связь своей болезненно жуткой апатией.

По спине Аркаши побежали мурашки. Молчание затянулось на неприлично долгий промежуток времени. Ей стало бы гораздо легче, если бы парень, наплевав на всякую вежливость, просто бы взял да и ушел, подарив девушке возможность перевести дух или избавиться от напряжения громким протяжным воплем в небеса. Но он продолжал стоять на месте, молча взирая на нее, как песик, абсолютно не заинтересованный в объекте, но за неимением альтернативы продолжающий вникать в сущность образа перед ним.

«Скажи же что-нибудь!» – напустилась на себя Аркаша, спешно приоткрывая рот, чтобы ограничить себе пути отхода и в любом случае исторгнуть из своего нутра какую-нибудь фразу.

– Не успела поблагодарить тебя за помощь, Снежок. Спасибо, что погасил демонское пламя.

«Вот и умница», – похвалила себя Аркаша, гордясь своей образцовой воспитанностью.

– «Снежок»? – переспросил юноша, едва заметно дернув головой.

«Ляжки святых! – Аркаша впала в панику. От волнения разум застопорился на любимой фразе Гучи, отказываясь находить спасительные оправдания неожиданной неучтивости. – Теньковская, ты балда! Балдень! Балдюшенция!»

Но Луми и правда очень походил на песика. Этакого бассет-хаунда с его вечно несчастным видом, пробуждающим противоречивые чувства жалости и умиления. И погладить хочется, и пожалеть, и жуть берет от одного присутствия.

– Так «Снежок», – не отставал парень, – это что-то вроде собачьей клички?

«Да».

– Нет! – выпалила Аркаша, прося у небесных сил сейчас же активировать на всю мощь ее высший уровень «врушки».

– Тогда…

– Прости. Чутка увлеклась.

«Офигеть оправдание». – Если бы Аркаша была одна, она бы тотчас похлопала себя по щекам.

Что-то новое мелькнуло во взгляде Луми. Юноша наклонил голову к плечу, словно ожидая, что, глядя на собеседницу снизу вверх, быстрее сумеет разгадать тайну, которую она тщательно скрывает.

«Вот теперь я стала для него чуть интереснее фонарного столба», – подумала Аркаша и тут же пожурила себя за глуповатые ассоциативные ряды.

– Я помню, тебя зовут Луми.

Теперь парень смотрел на нее словно обкуренный хиппи – с легким изумлением. В голове девушки так и звучало протяжно-ленивое «о, чувак, гля-я-нь, фона-а-арный столб».

– А тебя – Аркадия.

– Да, вот и познакомились. И спасибо… Луми.

– Жаль твою кепку.

– Что?

Луми указал куда-то за ее спину. На земле дымились остатки Колиного подарка. Изрядно почерневший Халк осуждающе смотрел на нее из кучи угольков.

– Ну как же так! – Аркаша упала на колени рядом с дымящейся кучкой. – Ну что за! Блин, блин, блин!

– На нее пришелся основной удар Стопроцентных, – пояснил Луми. – Тебе стоит поблагодарить того второкурсника, который наполовину блокировал Наложение и отвел от тебя мяч.

– Или дать хорошего пенделя демону, – процедила сквозь зубы Аркаша, вставая на ноги.

– Тоже вариант. – Луми наконец развернулся, собираясь уйти. – Просто научись отпускать прошлое и легче будет принять настоящее.

– Философствуешь?