Стопроцентные чары

Глава 7. (часть 2)

– Мне наверх, – прошелестел голос. Легкое дыхание защекотало мочку правого уха Аркаши.

– А я тебе не лифтер, – выдохнула девушка, доблестно сосредотачиваясь на кусочке потолка над плечом юноши. Сдвинувшись чуть вбок, взор тут же ловил внушительный процент тела, не прикрытый рубашкой, поэтому Аркаша вступила в нешуточный бой с бушующими внутри нее тараканами в попытке доказать, что потолок в этой ситуации намно-о-о-ого интереснее.

По наморщившемуся лбу скользнули теплые пальцы, но Аркаша вздрогнула, словно по ее лицу провели куском льда. Огладив лиловый синяк на ее лбу, парень медленно провел рукой по шее девушки, затем по плечу и участку кожи до локтевого сгиба. При каждом касании сине-лиловых пятен, доставшихся Аркаше в награду за чрезмерную инициативность и любопытство, юноша начинал дышать чаще. Пальцы отдергивались, а затем вновь возвращались к поврежденной девичьей коже, как будто касались ледяной поверхности воды в теплую погоду – не в силах вытерпеть низкой температуры прерывали контакт, но и, не выдержав разлуку, возвращались к жестоким холодным объятиям.

Алые глаза приблизились настолько, что образ потолка больше не спасал. На щеку легла ладонь, не позволяя отвернуться. Большой палец зафиксировал подбородок. Юноша, с изяществом, присущим нежной лани, изогнул шею, но повелительно, словно царь зверей, удержал на месте задергавшуюся пленницу. Чуть приоткрытые губы потянулись к Аркашиным губам.

Столь мерзко Аркаша еще не чувствовала себя никогда. Приторно сладкий запах перемолотой кокосовой стружки и миндаля проникал в ноздри, щекотал полость носа почти до болезненного зуда и практически дезориентировал. Этот запах был совсем не похож на приятный персиковый аромат, исходящий от Момо. Задыхаясь от ужасающей сладости, Аркаша неожиданно поняла, что предпочла бы сотню раз проехаться на коленях злыдня Ровена, чем простоять вот так еще хотя бы пару секунд.

Горячий выдох прямо в Аркашины губы, принесший новую волну сласти. Губы юноши оказались в паре миллиметров от ее.

«Отгрызть к чертям и сжевать», – захихикал внутренний голос. Аркаша и не подозревала, что где-то глубоко внутри в ней спит каннибал, – похоже, только и ждал, пока разум застелет дымка непонятной дремоты.

Воплотить в жизнь безумный план так и не удалось. На плечо демона легла чья-то рука, и в следующую секунду он был насильно оторван от совершенно ослабевшей девушки и отброшен к противоположной стене кабины.

– Прекрати! – Маккин с одичалым видом сжимал и разжимал кулаки. Капюшон слетел с песочных волос, глаза искрились яростью. Пацифист до мозга костей, он, скорее всего, совершенно не представлял, что следует предпринять дальше, и поэтому просто стоял, огорошенный необходимостью участия в драке.

Сквозь густую челку, упавшую на лицо, сверкнули искры злобы. Отброшенный демон, опираясь ладонью на стену, медленно выпрямился.

Синяя тонкая линия скользнула от левого нижнего века русала на щеку. Затем сразу три. Линии переплелись, образуя кривоватую паутинку вокруг глаза юноши.

«Это еще что?» – Аркаша ошарашено вгляделась в символ, напоминающий светящееся клеймо.

– Знак Седны… – прошелестел демон, по-змеиному качнувшись из стороны в сторону. – Русал с севера? Славненько…

Что-то хрустнуло в затылке. Ноги подкосились, накренилось тело, волосы провисли вдоль щек, словно грязные водоросли. Аркаша жалобно замычала, чувствуя жутчайшее давление, – будто лифт начал складываться, как конструктор, а его крыша медленно двинулась вниз. Подобное девушка ощущала всего пару часов назад, когда Ровен атаковал Отца Диспатера.

«Неужто и этот хочет создать огонь прямо в лифте?» – ужаснулась Аркаша, с трудом справляясь с желанием распластаться морской звездой на полу.

Однако вместо пламени замкнутое пространство занял вихрь. Демон развел руки в стороны, рубашка забилась вокруг его тела поломанными крыльями. Нескончаемые воздушные потоки летели без разбору во все стороны, набирая силу.

Маккин издал гортанный звук и, задыхаясь, схватился за горло. Аркаша беззвучно вскрикнула и сипло закашляла, когда воздушный поток угодил в ее распахнутый рот.

Сквозь завывание ветра пробилось звонкое треньканье. Створки лифта разъехались в сторону. Миниатюрное торнадо в мгновение ока спало, оставив  напоминание о себе лишь в виде всклокоченных волос да побелевших лиц.

– Томас Багро! Что здесь происходит? – Оказывается, все это время лифт находился в движении и добросовестно вез пассажиров на верхний этаж. В холле тринадцатого этажа, выполненного в светло-голубых тонах и обставленного мягкими креслами, стоял Эрнст Немезийский, судя по реакции, неприятно пораженный открывшимся перед ним зрелищем. – О гнилые первоцветы! Только не говорите, что устроили драку в лифте. И это в десяти метрах от кабинета директора!

Аркаша хотела сказать что-то вроде «в драке обычно атакуют обе стороны, а здесь планировалось целенаправленное избиение», но горло исторгло лишь новую порцию кашля.

Русал стоял как громом пораженный – ни жив ни мертв. Он даже не шевелился. Знак Седны бесследно исчез. В широко распахнутых глазах юноши застыло немое отчаяние – беспросветный ужас беспомощной жертвы перед летящим в прыжке хищником. Взгляд застыл на Томасе, чьи алые глаза маняще сияли. Их чарующе мерзкому свету ничуть не мешал упавший на лицо покров из волос. Гипнотическое сияние пронизывало насквозь, оплетало липкими нитями, лишало воли. Если так ощущала себя Аркаша, обделенная вниманием демона, то что же чувствовал Маккин, которого он просто пожирал взглядом?