Страх темноты

9

В этот день никто меня не поджидал возле школы, и я решил, что это хороший знак, я ведь еще не знал о том, что твориться у меня за спиной. Настроение было приподнятое и я весело вышагивал по улице возвращаясь домой. Об обещании, которое я дал брату еще вчера, а напрочь позабыл. У меня такое бывало, причем довольно часто. Да, верно, скорее всего, я не был хорошим братом. Забегая вперед скажу, что я не пошел к нему ни на следующий день, ни еще через день. Вспомнил я об этом только утром в субботу, и почувствовал неловкость и даже стыд. Но все это случилось потом, а сейчас я даже не думал ни об обещании, ни о слишком серьезном и взволнованном голосе младшего брата. А когда я сворачивал в свой двор, передо мной возникла она.

- Привет, – удивленно выдал я, разглядывая рыжеволосую девочку с наполовину съеденной булкой хлеба. Она была хоть и замарашкой, но очень миленькой: пухлые губки бантиком, светлая кожа, словно у принцесски, большие зеленые глаза, которые как магнитом притягивают твой взгляд и такое милое, правда еще по-детски личико. Я готов был поставить все свои деньги и старенькую «плейстейшен» на то, что лет через пять-шесть эта малышка начнет поедать мужчин на завтрак обед и ужин закусывая ими в перерывах. И судя по ее серьезному, и даже грозному взгляду достанется им от нее не мало. Она будет крутить ими, как захочет, вытягивать все их жилы и прыгать через них как через скакалку, а они еще и будут спрашивать «удобно ли госпоже». И пользоваться она будет не только своей красотой, но и умом. А в том, что она чертовски умная, намного умнее чем я, в свои почти пятнадцать лет, я был уверен на все сто. Это читалось во взгляде зеленых глаз. Мужчины не любят слишком умных, но она и это уже знает. И знаниями этими пользуется уже сейчас.

Девочка попыталась проглотить очередной кусок хлеба и поперхнулась. Склонившись над землей, она стала громко кашлять, словно маленькая кошечка и выгибать спинку, моментально разрушив все мои мысли на ее счет. Я принялся легонько постукивать ее по спине, и она одарила меня полным ярости взглядом, хотя и не остановила.

Когда приступ закончился и она смогла выпрямится, то оценивающе на меня посмотрела.

- А ты симпатичный, – выдала она без тени смущения.

- Ам? Кмх, ну ты тоже... - ответил я, в отличие от нее, смущаясь как первоклашка.

- Педофилией попахивает, – вполне серьезно, хоть и как бы между делом заявила она.

Если честно, это ее заявление вогнало меня в ступор. Конечно, я знал что такое «педофилия» и кто такие эти «педофилы», о которых все чаще приходится слышать по новостям и обычно на канале «НТВ». Но то, что этот термин применили ко мне, причем малышка, которой еще не положено знать такого... нет, тут явно что-то было не так.

- Да ладно, - махнула она рукой, - расслабься ты, я же пошутила. Да и по обоюдному согласию можно.

- Мне кажется, даже тогда нельзя. – Я вытер взмокший лоб воротником футболки.

- Точно, - она указала на меня пальцем левой руки, - мне же нет четырнадцати... или шестнадцати? Что там у них сказано? В законе? Не помнишь? – Я покачал головой. – Не люблю все эти права и обязанности и прочую чушь под названием «Уголовный кодекс», а ты? Нет? Ну и славно. Да и вообще если никто не узнает, то все хорошо, верно? – она мне подмигнула и кокетливо улыбнулась.

Да, эта девчушка уже показывает высший класс. У меня даже язык присох к небу. Ее это, кажется, позабавило, и она рассмеялась.

- Да расслабься ты, че такой напряженный. Я же тебе не предлагаю неловкий подростковый секс в песочнице за домом. – Затем она снова подмигнула. – Пока не предлагаю.

Моя реакция ее снова рассмешила... и она снова подавилась, так как все время безостановочно жевала. Когда приступ прошел, она перестала смеяться и взглянула на меня сурово и с вызовом.

- Нам надо поговорить, – кивнула она в сторону беседки во дворе.

- Я сейчас, – ответил я и отправился к своему подъезду, не замечая, как отвисает челюсть девочки, ведь она привыкла, что все всегда идет по ее плану.

Меня не было минуты две, не больше, а когда вернулся, девочка уже сидела в беседке и жевала хлеб, от которого осталась лишь половинка. Место, которое я называю беседкой, можно было с легкостью назвать будкой: серое деревянное строение два на два метра и метр в высоту, а еще чуть выше покатая пиромидоидальная крыша которую удерживали четыре балки по углам беседки. Лавочки тут использовали не по назначению, и потому девочка сидела на широком краю строения, который призван был служить подобием подоконника, опустив ноги на лавочку. Я сел напротив и протянул ей большой стакан холодного молока. Она взглянула на меня уже с уважением и приняла его.

- Сюда-сюда, капитан Тич, – пробормотала она, глотая молоко и похлопывая ладошкой по доске рядом с собой.

Я насторожился и быстро огляделся. Во дворе кроме нас никого не было. Секунду помедлив, я все же сел рядом.

- Кто ты?

Она удивленно на меня взглянула.

- Гретель. Ты что не знаешь?

- Ты из «бегунов»?

- Одна их первых, – гордо сообщила она.

Я ужаснулся, и девочка это заметила.

- Сколько же тебе было лет, когда ты влезла в это дерьмо?

- Ка-а-аха-а-а-я разница, – зевнула она, широко открыв рот. – Важнее сейчас другое.

Я прищурился.

- Тебя пасут два упыря и одни мелкий, вроде как босс у них.