Страх темноты

3

Декабрь 2014.

- Фу-у-у-х, - выдохнул я, откидываясь на спинку стула. – Я говорю без перерыва уже третий час и потому, предлагаю всем немного отдохнуть. – Я стал указывать поочередно на каждого своего гостя называть их имена и обязанности. – Саня – с тебя разлить всем выпивки, Настя займется закуской, Вася пойдет со мной покурить, а Оля... перестанет сверлить меня взглядом.

Оля усмехнулась и слегка склонила голову;  рыжие волосы упали ей на глаза.

- Я вовсе не хотела тебя обижать или затевать спор снова, - мягко произнесла она. Щеки девушки раскраснелись еще сильнее. Это было отчетливо видно на ее белой коже.

- Тогда в чем дело? – удивился я.

- Просто ты так резко остановился, прервав рассказ, - она пожала плечами. – Мне не терпится услышать продолжение.

- Вот оно что. – Я расплылся в улыбке как последний идиот. – Ну, тут ничего не поделать, мне нужен перерыв и никотин.

- Фу, куряга, - вздохнула она.

Моя улыбка стала еще шире.

- Кстати. – Я вскинул палец, в воздух, привлекая всеобщее внимание. – А вы заметили, как мы сработали с братом в самом конце.

- Да-да-да. – Оля принялась махать рукой, ехидно улыбаясь. – Прямо как Винчестеры.

- Точно, - вклинилась Настя. – Старший защищал пострадавшего и отвлекал внимание, пока младший ездил сжигать кости... ну, или дом.

- Так вы заметили...

- Хотя мне и кажется, что тут твой рассказ слегка притянут за уши. – Оля задумчиво закусила нижнюю губу. – Что-то подозрительно большое сходство с Суперами для... какого там года?

- Две тысяче первого, - прищурившись, подсказал я.

- Точно. – Оля довольно хлопнула в ладоши и постучала кончиком пальца по бокалу. Саня восторженно улыбнулся, скосился на Олю, а затем на меня и многозначительно вскинул брови. Так как только он умеет. Это означает восторг, удивление и что-то вроде восхищения.

- Ладно, пойдем, - кивнул я головой Васе. Тот кивнул мне в ответ.

Только я приподнялся с кресла, как меня остановила Оля:

- Постой, а к чему все эти заметки про одиночество стариков и так далее?

Я услышал в своей голове отдаленные глухие удары барабанов. Не к добру это.

- К тому, что неблагодарные дети бросают своих родителей одних в поисках лучшего места для себя, абсолютно позабыв, что еще совсем недавно это место было с матерью и отцом, - сквозь зубы процедил я. – Дети сейчас, под влиянием доступности интернета, становятся все более неблагодарными, а главное, тупыми.

Я перевел дыхание и продолжил, слегка повысив тон:

- Они сидят на идиотских сайтах и форумах, придуманных и разработанных, такими же идиотами, как и они сами. Они брызжут слюной в сторону родителей и кричат о своей независимости. Но это еще понять можно, через это все проходят. Одни осознают свои ошибки максимум к тридцати годам, другие – нет. И вот из этих вторых и вырастает поколение невероятных интернет психологов, которые пишут «гениальные» статьи на тему «Вы ничего не должны родителям» или «Родители не могут от нас ничего требовать». 

Барабанный стук в моей голове набирал обороты. Мой голос снова повысился, и я стал менее сдержан в выражениях:

- А потом эти уроды начинают кричать в своих статусах о том, что – я не помню дословную цитату – «Все, что я должен, написано в Налоговом кодексе, что не должен в Уголовном. И больше мы никому ничего не должны». Но ведь это не так, боже, это не так. Есть обязанности перед обществом, перед работодателем, перед друзьями, перед семьей (детьми, женой), перед братьями и сестрами, перед родителями, в конце концов. Именно осознание этой ответственности и принятие ее как таковую и делает людей взрослыми. А если человек к своим тридцати годам до сих пор считает, что он никому ничего не должен и все вокруг уроды, то он потерян для общества. Может ему вообще не стоило рождаться?

- Как-то это слишком... - смущенно пробормотала Оля, уже явно жалея, что задала этот вопрос.

- Но нет же, они не успокаиваются, им надо нести свою псевдофилософию в массы, травить ею и без того скудные умы современной молодежи. Они ведут блоги, пишут книги, становятся звездами YouTube-а, становятся кумирами детей и подростков и тех взрослых, чей уровень развития застыл где-то на уровне восьмого класса, - продолжил я, не обратив на Олю никакого внимания. – Они кричат, что никому ничего не должны, что они независимы и никто им не указ, а потом не могут и трех слов написать, не допустив по две ошибки в каждом. И эти вот люди смеют говорить, что мы ничего не должны родителям, учат детей давать отпор.

Где-то в этот момент стул подо мной полностью воспламенился, и моя задница начала поливать все вокруг напалмом. Мои друзья удивленно, взволнованно, слегка напугано и все же с нескрываемым восторгом смотрели на меня, открыв рты.

- Да как блять не должны-то, а? Нет, ну вы мне скажите? Как, сука, не должны? – уже практически кричал я, слыша в своей голове мощный гул боевых барабанов. – Как эти неблагодарные уроды могут говорить такое? Их родители зачали их, затем мать вынашивала эту сволочь девять месяцев, долго рожала в неимоверных муках, а затем... - Я сделал короткую паузу, чтобы перевести дыхание и набрать побольше воздуха. – Затем началось самое веселое. Они кормили его, растили, тратили неимоверные деньги, чтобы одеть, обуть, воспитать и выучить эту сволочь. Они вытирали ему слюни, сопли и терпели их блевоту. Они вытирали им задницу, в конце-то концов. И чтобы не говорили эти плюшевые мамаши, дерьмо этих деток пахнет далеко не фиалками.

Лица друзей дернулись и растянулись в улыбках. Раздался дружный истеричный смех. Я не обратил на это внимания.