Странная история Анны Н

Идей нет

Когда первые лучи солнца стали проникать в мою комнату, и все предметы в ней стали хорошо различимы,  я присела на  кровати, и мой взгляд уперся в плакат с Бритни Спирз на противоположной стене. Она смотрела на меня своим нарочито детским взглядом, одетая в непонятные сети и перепачканная чем-то отвратительным. Я глубоко вздохнула, досчитала до трех, потом медленно поднялась и сняла изображение певицы со стены. Потом побрела в ванную, как всегда в привычном утреннем подавленном состоянии. Скука смертная.

         Где-то через полчаса, завершив утренние процедуры, я стала собираться в школу. И очередной раз я столкнулась с тем, что вся одежда в шкафу – это просто катастрофа. Все эти юбки почти что в пол, кофты диких расцветок, обувь на грубой подошве, так страшно меня раздражали, что утром минут пять у меня уходит на то, чтобы уговорить себя надеть это. И вот еще что, из косметики у меня были только розовые и голубые тени, которые тетя подарила мне в прошлом году. А еще эти длиннющие волосы, которые пол утра приходилось заплетать.

         Я вышла из дома без десяти восемь, пока родители еще спали. И путь мой лежал в самое ненавистное мной заведение. В школу. То есть мне снова надо ходить в школу. В филиал ада на земле, со всеми дурацкими правилами: опаздывать нельзя, одевать надо то, что предписано свыше, с кучей озлобленных подростков, учителей – истеричек и потоком ненужной информации, которую вливают в твои уши.

         Зайдя в свой класс, я обессилено села за парту и уронила голову на стол.

         – Ань,  дай физику списать, – соседка сзади сосредоточенно стала тыкать ручкой в  спину.

         – Я не сделала, – ответила я, не поднимая головы.

         – Тогда дай, посмотреть, что на прошлом уроке проходили.

         – Отстань от меня. Что больше не у кого спросить? – я резко обернулась и злобно посмотрела на одноклассницу.

         – Аня? Ты какая-то сегодня странная. Ты же всегда даешь списать, всегда делаешь домашку.

         – А теперь сюрприз. Не делаю я больше домашку! Надоело! Ясно?

         Тут в класс зашла учитель. Я открыла тетрадь, где моим же аккуратным почерком была выведена домашняя работа. Все формулы посчитаны и перепроверены. Я начинаю всматриваться в символы и цифры. Моргаю. Сейчас я совершенно ничего в этом не пониманию. Вся эта физика за ненадобностью давно была вытеснена в бессознательное, как и много еще чего.

         Я ели высидела все уроки, стараясь ни с кем не общаться и не привлекать к себе внимание. Дома сняла  одежду и сложила ее, как попало на стул. Потом на кухне налила себе чай, отвратительнейший на вкус и подумала, что от всей этой странной ситуации сейчас бы неплохо поплакать. Но,  увы, плакать я не могу уже давно.

         Тогда я включила телевизор. Целых десять каналов! Какой выбор, да ты же можешь хоть целые сутки его смотреть.  Хотя, когда их было больше сотни, я их вообще не смотрела. И какой был смысл, у тебя же есть твой персональный компьютер, и ты можешь смотреть в Интернете почти все что пожелаешь. Вернее, был у меня компьютер. Или будет. Сейчас все так запуталось, что я даже не знаю в каком времени писать.

         Чтобы как-то себя развеселить я решила сходить за шоколадкой в ближайший магазин. Вот, что меня действительно радует во всем этом странном мире, так это шоколад, он такой вкусный, пока производители не догадались напичкать, уж не знаю чем (когда шоколад по вкусу напоминает мыло). Но пока шоколад – это вкусный шоколад. Я прошу продавца продать мне сразу две плитки. О, тут еще и зефир в коробке с фиолетовыми бабочками, я такой лет пять не ела. Его сняли с производства или будут снимать.

         Уже  выходя из магазина, краем глаза я заметила, что в мою сторону движется противная пожилая женщина в очках на пол лица, худющая с копной седых волос, собранной так, что она напоминала головку лука.  Пары секунд мне хватило, чтобы вспомнить ее. Это же наша соседка с первого этажа, она все время жаловалась моим родителям, если не дай Бог я с ней не поздороваюсь. Хотя она первой со мной не здоровалась. Все время провоцировала. Но тогда я этого не понимала. И перед тем как она, злобно сверкнув правым глазом, должна была пройти мимо меня, я быстро сказала:

         – Знаете что? Давно хотела вам сказать – неужели такое поведение делает вас счастливой? Стукачество никогда не было спутником удачливых людей, довольных жизнью. И если мне неприятно с вами здороваться, то я не буду этого делать. Потому что мне плевать, что вы там себе думаете. От этого мне не жарко и не холодно.

         – Что? – скривившись, спросила она.

         – Я всего лишь говорю то, что хотела сказать многие годы: я вас не боюсь. Я слишком долго растрачивала свою нервную систему на таких невротичек, больше со мной этот фокус не пройдет. Если ощущаете себя ничтожной, ощущайте где-то в другом месте.

         И я с высоко поднятой головой вышла из магазина, хлопнув дверью прямо перед носом соседки.

         Вот в такие моменты, я радовалась тому, что снова здесь. Что мне снова пятнадцать. Жаль только, что уже завтра она все забудет.  И будет помнить только маленькую запуганную девочку.