Странствие к Вратам Игга. Часть первая

Странствие к Вратам Игга. Часть первая

Тысячелетиями стояли Врата Игга открытыми. Веками светлая и чистая магия лилась из глубин вселенной через эти двери выбитые в далеких северных скалах Неприступных гор, пролегающих через весь материк.  Столетьями творилась чудная и невероятная магия, живущая в каждом лепестке и травинке, в каждом дуновение летнего ветра. Искрящаяся в веселом детском смехе и пылающая в ярости кровавой битвы. Весь мир пропитан этой хаотичной светлой силой, бьющей из вселенского ключа Врат Игга, стоящих на протяжении тысячелетий среди руин давно забытой Дориады.

Но придет день и закроются Врата Игга. По велению чей-то злой воли или по роковому случаю, предрешенному вселенскими силами? Неизвестно. Но день тот придет. Тогда-то и перестанет магия наполнять Геотрею. Перестанет она литься сквозь время и пространство. Утихнут в густых исполинских лесах, раскинувшихся по западу, танцы и хохот крохотных словно травинка гномов и пикси, водящих свои волшебные искрящиеся хороводы вокруг фосфоресцирующих грибов. Потеряют былую силу ветхие седобородые колдуны в цветастых кафтанах. Обратятся в прах их эбонитовые башни, возвышающиеся над бескрайними равнинами и пылающими в огне масляных ламп городами. Иссякнет пламя бушующее в раскаленном чреве драконов и виверн . Навсегда они лишаться своей страшной силы. Не отзовутся более крылатые демоны на зов диких дарадских ведьм, а их отвратительные отпрыски начнут чахнуть на жарком плато Зогак. Бледные призраки, гремящие золотыми цепями, далеко в заброшенных пыльных цитаделях и склепах, испарятся. А клыки вурдалаков и упырей притупятся и отпадут, заставив чудовищ навсегда укрыться в проклятых подземельях.

Так закончится эра магии и наступит медленная тихая смерть некогда цветущей Геотрии.

Танец фей в волшебном лесу

Далеко в глубине исполинского леса, возвышающегося над зеленой равниной в дальних уголках которой горят веселые огни таверн и хуторов приграничного Эзуса, вели свой красочный хоровод необыкновенных танцев гномы и феи волшебного леса. Их наполненные живой энергией движения, придавали  полянам с зеленой мягкой травой необычайный вид праздничного двора. А чистые писклявые голоса, раздававшиеся из зарослей черники гармонично, сливались с переливчатым пением лесных птиц и журчанием горного ручья. И всё это под веселые, будто теплый весенний ветерок, звуки свирели, лившейся сквозь зеленую поляну с танцующими пикси. Свирель та принадлежала человеку, что странно ведь обычно гномы и феи прячутся от людей, лишь любопытно поглядывая, притаившись в теплых лепестках махрового цветка. То был не необычный путешественник или бродяга . Его имя было Фригг и был самым, что ни на есть волшебником. Золотоволосый, с хитроватой улыбкой, пробирающейся сквозь рыжеватую бородку. Голову его венчал остроконечный колпак, а из рук он не выпускал   чудную ивовую свирель, чьё звучание будто веселый весенний ветер наполняло волшебные поляны обитателей леса. Из-за чего они забывались в чудесном летнем танце посреди раскинувшегося травяного покрывала, лишь изредка уставая и валясь с ног, прятались они в тени широких листьев и  под шляпами светящихся грибов.

Казалось ничто не могло прервать столь веселое празднество в честь наступления лета в западных землях. В этот теплый волшебный праздник, Фригг всегда появлялся на границе Эзуса и заходил к радушному лесному народу, чтобы залить тропинки и чащи исполинского леса мелодиями своей чудной свирели.  Но это было недолго с Севера, надвигалась темная грозовая туча, оскалившаяся тысячью острых молний.

Все, включая Фригга, попрятались под раскидистыми ветвями  исполинской чащи в ожидание ухода тучи. Но гидра молний и не думала убираться далее на Восток. Она уперто встала прямо над волшебным лесом.

Фригг насупился. Ему не впервой было видеть столь грозное дитя стихии. Но в этот раз он почувствовал в глубине темнеющих грозовых туч недоброе предзнаменование для леса и его жителей. В момент когда он погрузился в раздумья ему на плечо присела маленькая  бусинка-пикси, мерцающая словно дальняя звезда. Её добродушный писк и указание крохотной ручкой в глубину чащи, подсказало колдуну, что ему следует проследовать за крохой меж кедров-исполинов. Так он и поступил.

Идя под защитой крон гигантских деревьев, Фригг и его спутница лишь изредка ощущали на себе малую часть начавшегося мощного ливня, бушующего в потемневшем мрачно небе. Будто безудержная свирепая орда, падали крупные капли дождя на зеленые шапки древних древесных старцев-кедров. К разочарованию стаи темных туч, лиственные шапки гигантских деревьев не давали пройти дождю дальше первых этажей леса.

Волшебник в остроконечной шляпе без отдыха следовал за своим крохотных проводником. Они миновали заросли фосфоресцирующих грибов и вездесущую серебряную паутину со свисающими с неё обрюзгшими бледными пауками. Пройдя мимо кристально чистого ручья, берущего свое начало в разверзшихся расщелинах Неприступных гор, они наконец оказались у подножья такого огромного древа, что многие могущественные правители хотели бы заиметь его и использовать как дворец или крепость. Древо вздымалось выше остальных, вознося свои кроны до яростных в своем гневе черных небес, где пропадало в бликах молний и мраке туч. Его крепкие толстые корни впивались в почву и уходили глубоко в земные недра, где вдоволь напивались могучей силы кипящих рек и озер подземелий, дабы питать крепкий широкий ствол. Именно внутри этого величавого старца и жила королева всех пикси и гномов, а также покровительница всего могучего леса от края до края. Ничего здесь не могло происходить без её ведома и взгляд её таился в каждом теплом дуновении летнего ветерка или шуршании листвы. Дворцом ей служили мощные обвивавшие всё корни. В тени которых расположился тронный зал царицы леса. Пройдя в него Фригг и маленькая фея, предстали пред королевой и её маленькой свитой, состоящей из развеселых гномьих принцев и гордых придворных фей.

Царица восседала на троне свитом из золотистого плюща, обвивавшего крепкие корни древа. Повелительница чащи, обладала совсем юным лицом украшенным веснушками, а взгляд её ясных голубых глаз  заставил, вздрогнуть самого колдуна. Но облик этот был обманчив, ибо знающим было известен истинный возраст королевы, насчитывающий тысячи и тысячи лет.