Странствия Ветра

Глава 7

Чувства, что сейчас бурлили в душе эльфийки, рвались наружу, но Лаэль боялась даже пошевелиться, чтобы не потревожить сон ее мужчины. Да, да, теперь в самом деле ее! Все, что между ними только что произошло, окончательно развеяло сомнения, еще недавно терзавшие девушку. Когда человек, именно человек, а не куцеухий (теперь она даже про себя не могла называть его этим обидным прозвищем), стал с легкостью оперировать неведомой Лаэль целительной энергией, она была поражена до глубины души. Последовавшее затем почти мгновенное исцеление лавочника прошло для нее как само собой разумеющееся. Ее человек сиял такой светлой и чистой энергией, что не влюбиться в него было просто невозможно. Лаэль и прежде испытывала к нему симпатию, но только что рожденное чувство было во много раз сильней, мгновенно заполнив ее душу до краев. Девушка вдруг поняла, что если сейчас хотя бы не коснется любимого, то просто задохнется от нахлынувших чувств. Прикосновение к его руке послужило началом не только энергетического объединения, но и чувственно-ментального слияния. Показалось, что время остановилось. Лаэль была счастлива и охотно делилась своими эмоциями с Ветром, получая в ответ исходящие от него волны теплоты и нежности.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – восторженно завопила лавочница, плюхнувшись в ноги Ветра, тем самым разрушая волшебство момента.

Все, что происходило дальше, Лаэль, погруженная в свои переживания, воспринимала как досадную, но неизбежную паузу в их с Ветром сенсуальном диалоге.  Благодарное щебетание хозяйки лавки и растерянно-сдержанные речи еще недавно находившегося на волосок от смерти Хариона Лаэль воспринимала как фон. Ветер что-то говорил им в ответ, о чем-то договаривался. Лаэль же только улыбалась и рассматривала черты лица любимого. Затем они куда-то поднимались по лестнице и оказались в небольшой, освещенной всего лишь одним светильником комнате. Харион в чем-то оправдывался и разводил руками, затем появилась хозяйка и расставила на столе тарелки с едой. Автоматически поглощая пищу, Лаэль односложно отвечала на вопросы лавочников и очень удивилась, когда заметила, что хозяйка постелила помимо большой кровати еще и на полу. Наконец они остались одни!

Не говоря ни слова Лаэль, прижалась к груди человека и, обратившись к внутреннему источнику силы, постаралась воспроизвести энергию, которой с ней поделился Ветер. Облако светлой энергии вновь окутало их своим уютным теплом, и, трепеща от близости любимого, Лаэль полностью открылась ему, не оставляя в тайне ничего. Ветер ответил не сразу, а когда открылся, лицо эльфийки засияло счастливой улыбкой. Вспыхнувшее чувство оказалось взаимным, и теперь между ними не оставалось ничего тайного. Лаэль потянулась к губам Ветра и утонула в страстном поцелуе. Эмоциональное единение гармонично дополнилось физической близостью, в которой этой ночью полностью растворились влюбленные.

Первые лучи восходящего над городом Светила заиграли на стенах их неожиданного ночлега, когда счастливая Лаэль наконец уснула.

***

Проснулся я довольно поздно. Стараясь не шуметь, быстро оделся и поспешил на первый этаж, чтобы спросить, где можно умыться, и разузнать о завтраке. Хозяйка встретила меня понимающей улыбкой и сообщила, что завтрак уже давно нас дожидается. В помещении, служившем одновременно умывальником, душем и мини-бассейном, я столкнулся с Харионом. Поздоровавшись, он похлопал меня по плечу и одобрительно поведал, что никогда еще не видел такого энергетического шторма, какой бушевал сегодня ночью на втором этаже его лавки. В ответ на мою смущенную физиономию Харион добродушно хмыкнул и направился к выходу.

– Постойте! – остановил я его. – Не подскажете, что лучше подарить девушке-эльфийке в качестве признания в своих чувствах?

– Цветы красной орхидеи олицетворяют пламя любви. Подари ей цветок.

– А где его можно найти? – не унимался я.

– Да сейчас принесу, – улыбнулся Харион. – В одной из развилок ветвей нашего домообразующего дерева разбита небольшая клумба.

Выгрузив с подноса тарелки с незамысловатым завтраком, я водрузил в центре столика изящно выгнутый глиняный сосуд, в котором Харион принес мне крупный бордово-красный цветок, и тихо позвал Лаэль.

Объединившая нас энергия кристалла Кемуэля, как и схожая с ней, но воспроизведенная Лаэль, давно развеялись, а наше эмоционально-чувственное единение только усилилось. Пока девушка спала, я ощущал исходившее от нее безмятежное спокойствие, но вот она проснулась, и целая гамма эмоций коснулась меня. Приятная истома сменилась нежной теплотой, когда Лаэль встретилась со мной взглядом, а заметив на столе цветок орхидеи, искупала в восторге и щемящем чувстве счастья. Для меня это было в новинку. Сопереживать чувства другого человека (пусть Лаэль и представительница иной расы) и знать, что ты также открыт для неё, – странно, необычно, но в высшей степени приятно! Потому и завтрак слегка затянулся…

Насытившись, мы обсудили наши дальнейшие действия. Поисковый браслет все так же указывал мне на юг, туда, где, по словам Лаэль, начиналось Поганое Полесье.

– В этих землях путешествовать вдвоем очень опасно, можно натолкнуться на просочившуюся в Дубравы нежить или, того хуже, оказаться поблизости от места массового появления очередного полчища умертвий. Может, стоит разузнать у кого-то из рейнджеров, когда в Поганое Полесье отправляется очередной отряд новобранцев, и присоединиться к нему? – предложила Лаэль.

– Конечно, примкнуть к отряду идея хорошая, – стал рассуждать я. – Но, во-первых, придется ждать, и неизвестно, сколько дней. Во-вторых, согласится ли командование отряда принять в попутчики девушку, да еще и с довеском в виде человека. Вчера я в полной мере ощутил на себе, как относятся к иномирцам твои соплеменники, и отчего-то уверен, что нам откажут.

Грустно вздохнув, Лаэль согласилась с моими доводами, и мы решили отправиться в путь завтра, на рассвете. Весь же сегодняшний день договорились посвятить закупке продовольствия и отдыху.