Страшная зимняя сказка

Страшная зимняя сказка

- Доброе утро, бабуль! – с улыбкой сказал я, когда скрипучая дверь старого деревянного домика открылась, и на пороге показалась закутанная в теплый вязанный платок старушка.

- Ох, Кирюша, уже приехал? Ну проходи скорее, не стой на пороге! – тут же своим привычным движением рукой она буквально загнала меня внутрь и захлопнула дверь.

В лицо тут же ударило тепло и знакомый запах старого дома – яркая смесь старых вещей, сваленных в углу небольших сеней, рассохшегося дерева и, особенно, вареной картошки. Казалось, прошло уже немало времени с тех пор, как я последний раз виделся со своей бабушкой Леной, или для чужих – Еленой Андреевной, а в гостях у неё и вовсе года два не был, если не больше.

Так уж вышло, что после учебы я остался работать в Москве, тогда как бабушка жила в небольшом поселке Рязанской области, до которого и в летнее время непросто добраться. А тут ещё два последних дня снегопады шли, как обычно, превышающие мистическую норму месячных осадков. Интересно, хоть когда-нибудь был год, когда эта самая норма соблюдалась?

Виделись мы в основном на общих семейных праздниках, куда бабушку привозили мои родители, и я каждый раз обещал заехать в гости, да всё как-то не получалось – дела. Бесконечные и утомляющие. А тут случилась неприятность и мой отец, сын бабушки Лены, умудрился отбить спину на гололёде, и по настоянию врача не мог садиться за руль ещё неделю. А снегопады выпали такие, что почетное право помогать бабушке в эти короткие январские праздники, выпала мне.

- Раздевайся скорее, я уже стол накрыла. Ну-ну, давай шустрее! – привыкшая к постоянному понуканию бабушка даже заботу проявляла с требовательностью, привычной воспитанным тяжелым трудом колхозникам, а ныне почетным ветеранам труда.

В сенях было достаточно тепло, так как ещё лет пять назад мы с отцом организовали капитальный ремонт заметно уставшего домика, и в числе прочего знатно его утеплили, так что я скинул свой тяжелый пуховик и повесил на крючок аккурат рядом с кучей рабочей одежды – бабушка не хотела вешать её рядом с чистой, но и убирать в отдельный шкаф тоже – удобно ведь, когда всё сразу у выхода и можно скинуть её с себя после трудного дня.

Впихнув руки в старые дедовские тапки и ощутив урчание живота после долгой шестичасовой дороги, я поспешил за бабушкой, которая уже гремела тарелками. Хлопнув себя по лбу, я развернулся и вышел на улицу, сбегав до припаркованной у невысокого забора машины и забрав пакеты с продуктами, купленными час назад в магазине по пути.

- Тут это, гостинцы, - улыбнулся я, зайдя на кухню, наполненную жарким ароматным паром от кастрюль и сковородок. Бабушка Лена накрыла богатый стол, словно наверстывая пропущенный новый год, который она встречала с подругами-соседками, отказавшись ехать с нами из-за той же самой трудной и долгой дороги, которую трудно было выносить в её преклонном возрасте.

Целая кастрюля отварной картошки, открытая банка соленых огурцов – каждый размером с половину добротного баклажана, магазинная селедочка и на скорую руку нарубленный салат с крабовыми палочками, в котором каждый кусочек овоща был внушительного размера – не любила бабушка заморачиваться с шинкованием.

- Да ну зачем, а меня ж и так всё есть, а это всё куда? Кто есть будет? – негодовала она, разбирая пакеты и доставая всякие вкусности вроде тортика, сладких рулетов и прочего сладкого к чаю.

- Подруг чаем угостишь, - хмыкнул я, ощущая жар и скидывая с себя свитер, который бросил на кресло в гостиной – место, куда с самого детства бросал всю свою одежду. Даже кресло с тех пор осталось.

Усевшись за стол и с благодарностью приняв большую полулитровую кружку со сладким чаем, я принялся наверстывать пропущенный завтрак. Картошечка, селедочка, котлетки – просто блаженство. Но теперь предстояло сложное испытание – наевшись до отвала после того, как приготовленное было съедено в лучшем случае на пятую часть, я вынужден был переубеждать бабушку, что действительно наелся, а съел так «мало», потому что больше не могу есть. А то у неё почему-то убеждение, что, если не съел абсолютно всё, что она приготовила – значит невкусно, и надо приготовить столько же, но другого.

В детстве ещё ладно, я даже с таким питание умудрялся оставаться тонким и худым, но ближе к концу школу, а потом во время института, когда приезжал в гости надолго, стал замечать предательски округляющийся живот. Да сих пор с этим предателем не разобрался до конца, эх…

- Ну ладно, Кирюш, отдыхай, я тогда до огорода дойду, а то с вечера не ходила, - убедившись, что я сыт, бабушка сразу засуетилась, собираясь.

- Подожди, с тобой схожу, - едва шевелясь от плотного приема пищи, я поднялся из-за стола и по-быстрому стал споласкивать грязную посуду.

- Да отдыхай ты, я туда-обратно, - махнула она рукой, но я ещё на входе заметил приготовленную совковую лопату.

- Знаю я тебя, ага, - хмыкнул я, надевая свитер, - сама все дела переделаешь, а ведь тебе тут помогать приехали. Так что всё, сейчас вместе пойдём.

Снегопады были действительно обильными, и если уж Москву замело так, что коммунальщики боятся в сторону лопат смотреть, то что уж говорить про маленький поселок. Да, по главным дорогам прошел трактор, но вот где были огороды, оставшиеся у местных пенсионеров с советских времен, там вообще не пройти было.

К счастью, я успел вовремя, и даже перед бабушкиным домом было плохо почищено – она не успела конкретно взяться за лопату. Только дорожку прочистила от калитки до крыльца. А потому, пыхтя и накидывая пуховик, я первый схватился за лопату и принялся активно чистить вокруг крыльца и вдоль дорожек.