Страшные сказки

ЕДА

ЕДА

Лжецы... Лжецы в белых халатах. Подлые мошенники, умело скрывающие свой непрофессионализм за витиеватыми фразами и сложными медицинскими формулировками. О, сколько их набралось в моей копилке! Врачи муниципальных больниц и работники дорогих частных клиник − все одно! Все − лжецы.

Очередной такой "специалист" сидит сейчас прямо передо мной. Доктор упорно делает вид, что внимательно слушает, кивает плешивой головой, но я-то знаю − едва ли мои слова доходят до его сознания. Весь лоснящийся, сытый, дородный и мягкотелый, он небрежно откидывается на спинку дорогого кожаного кресла и, нахмурив брови, шумно выдыхает. Лучший врач лучшей частной клиники... Моя потрепанная медицинская карта лежит перед ним. Эскулап со скучающим видом пролистывает несколько страниц, внимая моему рассказу о симптоматике, бесчисленных анализах крови, мочи и кала, результатах МРТ и прочей диагностики. Мой случай не вызывает у "специалиста" должного интереса − это очевидно. Эскулап то и дело бросает нетерпеливые взгляды на настенные часы. Как же − его рабочий день давно подошел к концу, весь персонал разбрелся по домам и только он, бедный несчастный, остался выслушивать бредни припозднившейся пациентки.

 − Вы говорили, случай сложный, − сцепив пальцы в замок, заявляет с важным видом.

 − Да, именно так, Константин Давидович. Мне рекомендовали обратиться именно к вам, − обреченно отзываюсь я.

 − Ну, знаете ли, милая барышня, − причмокнув языком, начинает "лекцию" светило медицины, − ничего экстраординарного в вашем случае не наблюдается.

Ожидаемо. Банально. Душно и бессмысленно. Я уже знаю, что он скажет дальше. Знаю, но молчу. Выжидаю. Слежу внимательно за мимикой, жестами, движением глаз. Улавливаю интонации.

Нельзя его спугнуть!

Равнодушный взгляд небрежно скользит по мне. О! Я знаю, что он видит. Я сама вижу это каждое утро в зеркале, в отражениях витрин, в окнах проезжающих машин. Ежедневно чувствую спиной, как оборачиваются вслед прохожие. Стиснув зубы, терплю, как отморозки в открытую смеются, показывают пальцем, или украдкой снимают на телефон, чтобы потом выложить меня красивую на безграничных просторах Сети.

Для меня не секрет, что сейчас я мало напоминаю человека: всего лишь обтянутый кожей скелет, с тонкими, словно тростинки, руками и ногами, выпирающими ребрами и лопатками. Пугающая, противоестественная худоба моя бросалась в глаза и заставляла делать ложные выводы о состоянии здоровья. Вот и Константин Давидович туда же. Эх... Жаль. Мне его так хвалили!

Надеюсь, в главном он не разочарует.

 − Давайте-ка, я расскажу вам, милая барышня, как все обстоит. − Доктор, поёрзав, удобнее устраивается на широком кожаном кресле. Сцепляет пальцы в замок и смотрит на меня, как на безмозглую курицу. − Полагаю, вы пережили некий стресс, после чего вас перестал устраивать собственный внешний вид. Вы начали отказываться от еды. Сначала ограничивали себя в малом, но потом процесс похудения вышел из-под контроля. Пропал аппетит, ухудшилось самочувствие... Так ведь? Это типичный случай анорексии. Наитипичнейший! Таких как вы − тысячи. Поверьте моему опыту!

"Это таких как ты − тысячи, − думаю, разочарованно разглядывая собеседника и пропуская нотации мимо ушей. − А я такая одна".

Мой случай уникален. Зря Константин Давидович слушал меня без должного внимания. Ой, зря.

Сытый, наглый, самовлюблённый, обалдевший от собственной важности и напрочь утративший инстинкт самосохранения. Как все они...

 − Мы, разумеется, проведем полное обследование. Предстоит сдать анализы, назначить лечение, подключить консультации с психологом. − Как все ему подобные, Константин Давидович за версту чует возможность подоить клиента и явно не собирается её упускать. − Но, милая барышня, надо помнить, что самое главное в вашем случае − еда. Да, да, − еда! Правильное питание. Начнете как следует кушать − вернёте нормальную жизнь. Вы меня услышали? Вы со мной согласны?

 − В этом − безусловно, − растягиваю губы и с удовлетворением отмечаю, как мой собеседник вздрагивает и спадает с лица от моей плотоядной, хищной улыбки.

Я голодна.

Провожу по зубам языком и чувствую, как они заострились. Пора...

Резкий и ловкий прыжок. Мой стул с грохотом отлетает в сторону, а сама я мягко приземляюсь на стол, прямо перед оцепеневшим доктором. Опускаюсь на корточки и, опираясь на руки, наклоняюсь к сальной физиономии эскулапа так близко, что от горячего дыхания запотевают толстые стекла его очков. Чуть склоняю голову набок и заглядываю в глаза жертве. Скалюсь. Утробно рычу.

Константин Давидович боится. Его трясёт, как в лихорадке. На лбу выступает испарина, и соленые капли пота аппетитно блестят на лоснящейся коже.

Страх... Как он прекрасен! Трудно представить лучшую приправу, чем адреналин в крови.

Хрипло смеюсь, созерцая свой ужин. Смех смешивается с глухим рыком.

 − Ты − моя еда! − шиплю я и, прежде чем врач успевает вскрикнуть, рвусь вперед и вонзаю клыки в глотку специалиста.

Густая ароматная кровь заливает стол, капает на пол. Когтистой рукой я вырываю язык из разодранного горла. Доктор валится с кресла лицом вниз. Под Константином Давидовичем медленно расползается красная лужа. Я нависаю над распростертым телом и с наслаждением приступаю к трапезе.