Стригой

Глава первая

      — Я, мо­жет, что-то упус­тил… — Бе­ла нах­му­рил­ся и с серь­ёз­ным ви­дом хлеб­нул кро­ви из всё той же бу­тыли. — Нет, точ­но что-то упус­тил, ста­рость, зна­ешь ли, не ра­дость, — кив­нул он сам се­бе. — Не бы­ва­ет так, что­бы принц и тол­ком ни­чего не зна­ет, вот чес­тно те­бе го­ворю. Да­же отец твой, и тот был не та­кой уж ду­рак, я смот­рел, за ко­го дочь вы­даю! Ма­туш­ка же твоя из ро­да Арпадов, а у нас у всех ума-то дос­та­точ­но бу­дет.

      Они си­дели в ко­ролев­ских по­ко­ях и пы­тались сми­рить­ся каж­дый со сво­им: Ра­дован — с сущ­ностью и тем, что ста­рые сказ­ки не лга­ли, а Бе­ла — с не­отё­сан­ностью хор­ват­ско­го ко­роля и собс­твен­но­го вну­ка. Пос­ледне­му, ко­неч­но, при­ходи­лось труд­нее, во вся­ком слу­чае, так ему ка­залось. Од­на­ко и Ра­дова­ну бы­ло неп­росто: он не знал, что де­лать, как во­об­ще те­перь жить, что это зна­чит, он бо­ял­ся.

      — Мо­жет, я что-то не за­метил? — рас­суждал Арпад. — Дми­тара я лич­но не знал, ес­ли по­думать, не при­нято, зна­ешь ли, ес­ли не­зачем. На тот мо­мент уж точ­но.

      — Отец… — Ра­дован, вспом­нив о про­изо­шед­шем, опус­тил го­лову, не в си­лах от­ве­тить. — Ни­чего, — тут же пе­ред гла­зами вста­ли лу­жа кро­ви и не­мое ра­зоча­рова­ние, зас­тывшее на род­ном ли­це.

      — Прос­ти, — лег­ко сми­лос­ти­вил­ся Арпад: он умел приз­на­вать свои про­махи. — Зря на­чал, вер­ное де­ло. Ну так ты от от­ве­та-то не ухо­ди!

      — А я не го­ворил, что ни­чего не знаю, — тут же ос­корбил­ся Трпи­миро­вич. — Нет, вы это с че­го взя­ли? — он быс­тро от­влёк­ся, за­был, бла­го, сущ­ность стри­гоя поз­во­ляла, и те­перь смот­рел на де­да, воз­му­щён­ный и удив­лённый.

      — По­ка ты мне тут пы­тал­ся объ­яс­нить, что за бе­да у вас тут тво­рит­ся, ошиб­ся в сло­вах ра­за так три, хо­тя вен­гер­ско­му те­бя дол­жны бы­ли учить ис­прав­но, а в ис­то­рии да по­лити­ке — и то­го боль­ше. То ли хмель из го­ловы до кон­ца не вы­шел, то ли я глу­хой стал… — Бе­ла де­лан­но зак­ряхтел, по­качал го­ловой, слов­но бы се­туя.

      — Ну, пусть я и был от­цов­ской гор­достью, но в детс­тве ме­ня мно­го ба­лова­ли, — не­хотя приз­нался Ра­дован. — Прос­ти­те, де­душ­ка. Я и в са­мом де­ле ма­ло вре­мени уде­лял на­уке.

      — Да тол­ку-то про­щения про­сить? — фыр­кнул Бе­ла без­злоб­но. — Тол­ку, мил че­ловек? Вот ес­ли бы ты мне, ска­жем, учить­ся по­обе­щал да слу­шать­ся, вот бы­ло бы де­ло. Я те­бя по прось­бе ма­тери к се­бе-то взял, не под­во­ди Ило­ну. Ты у неё единс­твен­ная на­деж­да, зна­ешь ли, — он тя­жело вздох­нул. — Как вдо­вой сде­лалась, так и сда­ла. У неё ещё доч­ки, сёс­тры твои, но что они, вы­летят из от­че­го до­ма к же­нихам сво­им да там и ос­та­нут­ся — та­ков обы­чай. Что она де­лать ста­нет?

      — А ес­ли прав­да по­обе­щаю? — вдруг спро­сил Трпи­миро­вич, ус­ты­жён­ный сло­вами о ма­туш­ке: мень­ше все­го он хо­тел её расс­тра­ивать или де­лать нес­час­тной ещё боль­нее, тем бо­лее пос­ле смер­ти от­ца. — Я серь­ёз­но. Ес­ли я бу­ду дос­та­точ­но хо­рош, то что?

      — То те­бе в жиз­ни очень по­везёт, — Ар­пад теп­ло, по-доб­ро­му улыб­нулся. — Ста­ну те­бе нас­тавни­ком, так уж и быть. И ты это, не на­до ме­ня на вы. Я не Па­па Рим­ский, че­го это ты вдруг.

      — Спа­сибо, дед! — Ра­дован, дей­стви­тель­но рас­чувс­тво­вав­шись, креп­ко об­нял его. Он ску­чал по от­цу, по его муд­рым сло­вам и по­уче­ни­ям, по за­боте, и Бе­ла жи­во его ему на­пом­нил.

      — До­жили… Де­дом на­зыва­ют, — бур­кнул тот, за­тем пой­мал пе­чаль­ный взгляд вну­ка. — Да лад­но те­бе, шу­чу, шу­чу, что я, злой и чёрс­твый что ли? Не чу­жие друг дру­гу, эх.

***

      Ра­дован удив­лённо вски­нул бровь, ози­рая ноч­ной Книн. Он по­ка что не до кон­ца по­нял, что от не­го хо­чет дед, ведь охо­тить­ся им вро­де как не тре­бова­лось — кро­ви бы­ло в дос­татке, и бу­тыли, то ли за­печа­тан­ные зак­ли­нани­ем, то ли ещё чем, не да­вали ей свер­нуть­ся, а боль­ше по­водов ид­ти гу­лять в столь поз­дний час Трпи­миро­вич со­вер­шенно не ви­дел. Ночью на свет вы­ходи­ли си­лы, для че­лове­ка опас­ные, и Ра­дован да­же по-сво­ему бо­ял­ся это­го вре­мени, но при­рода стри­гоя это при­туп­ля­ла. «Всё же есть в ней что-то хо­рошее, — по­думал он. — Так бу­дет про­ще при­вык­нуть». Стра­ха пе­ред этим уже поч­ти не бы­ло, толь­ко не­пони­мание. Впро­чем, сей­час име­лись дру­гие, бо­лее важ­ные ве­щи.