Строптивый & Хорошая

Глава 1.

Глава 1.

Я сидела за барной стойкой и катала по ней стакан, перекидывая его из одной ладони в другую и краем глаза наблюдая за тем, как Севка распекает молоденького бармена, который только что расквасил бутылку дорогущего вискаря. Эх, повезло же, что в мою бытность мы не торговали здесь подобным ассортиментом, иначе мне пришлось бы в один прекрасный день почку где-нибудь заложить, чтобы мы с Сидорчук смогли покрыть весь ущерб от нашей жопорукости. Впрочем, Юльке и так бы всё спустили с рук, зря она, что ли, потом моего Рыжего охомутала, а сейчас ходила довольная и беременная? Мысли о былых и славных временах вызывают невольную улыбку на моём лице, заставляя его немного просветлеть, что тут же подмечает Игнатьев, только что окончивший свою экзекуцию над нерадивым сотрудником.

-Отошла?

Вместо ответа я делаю неопределённый знак рукой, изображая что-то среднее между да и нет. Севка устало вздыхает и кивает бармену:

-Налей ей ещё. Что она там пьёт?

Тот растерянно смотрит на Рыжего, не понимая, что именно от него хотят. Севка переводит взгляд на меня, после чего хватает мой стакан и принюхивается.

-Вода?

-Вода, - соглашаюсь я.

-Вода, - удивлённо повторяет друг мой. -Хочешь сказать, что ты уже третий час сидишь в моём баре и… глушишь воду?!

Его удивление меня слегка напрягает. Можно подумать, что у меня традиция такая, напиваться каждый день до обеда.

-Ничего я не глушу, - возмущаюсь, правда, сразу же слегка приглушаю тон, памятуя о причине своего визита. – Я прячусь.

Сева тяжко вздыхает, упираясь руками на столешницу, нависая надо мной.

-Что опять случилось?

-Ничего, - пофигистично пожимаю я плечами, чувствуя как непрошенные слёзы подкатывают к горлу. Ну вот, опять. За последние годы я пришла к вполне неплохому балансу между своими эмоциональными состояниями, по крайней мере, в истерики и странный транс я больше не впадала, и даже членовредительством относительно собственного тела не занималась. Но у этого всего оказалась другая сторона. Когда ты открываешь свою душу миру, то не можешь делать это только одноканально. Нельзя оперировать только приятным и радостным. Чувства, они всегда в купе идут, не разбиваясь на приятные и не очень. И вот. Я научилась радоваться жизни и верить в людей, и тут же приобрела привычку быть чувствительной ко всему на свете. Тряпка.

-Поругались, что ли? – навскидку предполагает Игнатьев самое очевидное.

-Ага, конечно. Десять раз как аж. Со Стасом же ещё умудриться надо поругаться...

-Со Стасом может быть и умудриться, а с тобой за милую душу.

Закатила глаза, и, немного подумав, ещё и стаканом театрально замахнулась.

-Так, я не поняла, ты чей друг? Мой или его?

-Твой. Поэтому, кто тебе кроме меня правду-то скажет?

Отчего-то захотелось спрятаться. А ещё подумалось, что зря я сюда приехала. Но находиться дома, где постоянно шастал кто-то из Черновых сил не было никаких. И дело было даже не в них самих. Я любила их всех такими, какими они были – шумных, разношёрстых, эмоциональных, неугомонных и всё понимающих. Но вот в последнем-то как раз и была проблема. Они всё понимали и в своей излюбленной манере пытались что-то с нами сделать. Ромка нещадно троллил брата, постоянно доводя Стаса до белого каления. Кирюха то бледнел, то краснел, впадая в лёгкую оторопь перед всем происходящим. Он хоть и был уже вполне взрослым, но в плане отношений ещё не лишился какой-то своей детской наивности. Девчонки лезли со своими постоянными расспросами что и как. Александра Сергеевна, или же Саня, как звали её все, лишь печально вздыхала и многозначительно поглядывала на нас. Иногда мне казалось, что она боролась в себе с желанием стукнуть нас со Стасом лбами или надавать обоим по заднице, чтобы прекратили трепать друг другу нервы. Даже мелкий Никитка, на каком-то интуитивном уровне постоянно пытался расшевелить нас, заставляя меня и Стаса его развлекать, и обязательно вдвоём, по одному не котировалось. Один лишь Александр Дмитриевич выдавал адекватную реакцию в своих попытках разогнать весь этот балаган.

На самом деле они все, конечно же, не жили с нами. Они и в Москве-то появлялись всего пару раз в году, предпочитая столице свою уединённую жизнь в далёкой Сибири. Но месяц назад всё семейство объявило свой общий сбор здесь. И вот уже которую неделю, развлекало нас со Стасом своими случайными визитами в различных вариациях и случайностях. Приходишь домой, а там обязательно тебя ожидает кто-нибудь с очередным тортом, горячими объятиями и попытками приободрить. И не было в этом ничего ужасного, мы им всем рады были. Просто это сложно, разобраться в себе, когда за тебя так горячо переживают.

Раньше было прекрасно, раньше всегда можно было спрятаться у Дамира. Просто забуриться к нему на квартиру и завалиться спать, пока никого не было дома. А потом приходил сам Бероев и без лишних вопросов обязательно поил чаем, не задавая ровным счётом никаких вопросов, лишь иногда выдавая свои философские замечания. Словно бы в пустоту, но обязательно метко и точно. Сейчас так не прокатывало. Не то чтобы у меня были проблемы с его семьёй, но даже мой беспардонный мозг понимал, что нельзя наглеть, когда людям откровенно не до тебя. У человека же вон, жена, дети.

Вот я и пряталась. Где могла. Сначала на работе, а потом уже где доведётся. Сегодня выбор пал на родной бар и любимого Игнатьева.