Ступай со мной

Ступай со мной

Ступай со мной

Когда я тронулся в путь, лес уже полной грудью вдохнул серых ноябрьских сумерек. Вот-вот должна была народиться новая луна, но небо подернулось тревожными облаками, и вечер выдался на удивление тёмным. Стволы деревьев таяли в подступающей мгле, напоминая о себе лишь смутными очертаниями, и только чуть припорошенная снегом дорога вилась впереди белесой лентой. Влажный горячий пар то и дело вырывался из ноздрей лошади, растворяясь в морозном воздухе. Под звук мерного всхрапывания и стук копыт я, кажется, успел немного задремать, но вдруг совершенно отчётливо понял, что я здесь больше не один.
Натягивая поводья и слыша скрип колс на стылой земле, я уже знал, кто притаился за моей спиной и, пожалуй, не удивился, ощутив на своей шее её морозное дыхание. Повозка встала, и вязкая тьма обступила нас со всех сторон. Позади меня воздух едва уловимо всколыхнулся, и она, как и тогда, вечность назад, вдруг отделилась от сумерек, вся как будто перетекла вперед, и в тот же миг оказалась рядом со мной. Я взглянул на неё, бледно мерцающую в темноте. Волосы чернильными подтеками струились по плечам, глаза, широко расставленные, сияли как полное лунным светом озеро, на бескровных губах теплилась слабая улыбка. Все во мне кричало и требовало не медля повернуть повозку обратно к деревне, к свету, к человеческому теплу. Стегать лошадь в кровь, рассекать ночную тьму, глубоко вдыхать холодный воздух и, не оборачиваясь, шептать все известные молитвы. Но глядя в её бледное лицо, я, словно опутанный цепями таинственного заклятия, не двигался с места.
Ей не нужно было ничего говорить - я уже знал, что она пришла за своей наградой, ведь ни одна помощь не должна быть недооценённой, ни один долг не должен оставаться неоплаченным. Когда я встретил её впервые, лунный свет заливал предснежный лес, и я уже приготовился умереть от мороза и голода, отчаявшись найти дорогу домой. Она словно соткалась из озерных туманов и лесных шорохов - тонкая, в ниспадающем темными складками платье, она вызвалась быть моим проводником, не позволив мне отплатить ей ни монетой, ни сытным ужином. Ещё успеется вернуть долг, сказала она тогда, и я уже знал, что так и будет. 
Она зыбко затрепетала, заструилась и подалась ко мне, приоткрывая бледные губы. Холод разлился по моим венам, заставляя сердце звучать тише, но для меня уже не было ничего более желанного, чем её колючие прикосновения и влажный, чуть прелый аромат. Не чувствуя сопротивления, она наклонилась еще ближе и, заставляя морозные узоры расцветать на моей коже, прошептала: 
- Ступай со мной. Я провожу тебя.