Стюардесса по имени Жанна

Стюардесса по имени Жанна

Пролог. Перед взлетом

Меня зовут Жанна Витольдовна Пехова. И я стюардесса.

Да, по классике.

Да, как в песне Владимира Преснякова.

Имя себе, естественно, я не выбирала. Родители уж больно любят все экзотическое.

Традиция называть своих чад нестандартными, и тем более не привычными русскому слуху, именами в нашем роду началась давно. Пожалуй, с прабабки – Марии Ивановны Савенковой, которая, в свое время, с ума сходила по всему иностранному и не советскому. Собственное простонародное имя Маша или Маруся она терпеть не могла. И всех просила называть себя исключительно Мэри или Марион. Стопроцентной уверенности в том, правда ли это или же весьма посредственно состряпанная легенда, передающаяся из поколения в поколение, у меня нет.

Но предки утверждают, что верить стоит. Думаю, резон в этом есть, взять хотя бы их самих (как родители нашли друг друга отдельная, не для слабонервных, история) – Витольда Альбертовича Пехова и Алевтину Вениаминовну… тоже Пехову. И все становится на свои места.

С именами разобрались. Теперь, что касается бортпроводников. Да-да, мы ни разу не стюарды и стюардессы.

Это киношное клише, чтоб вы знали!

Тут, как я уже ранее упоминала, поднаср…, гм, подкинул прекраснейшую идею моим близким родственникам с помощью (и вовсе не Божьей) своей, как заезженная аудиокассета, песни – неуважаемый мной один певец. И вуаля – в нашей семье, единогласным, разумеется, решением, появилась будущая стюардесса Жанна, не подозревающая о собственной незавидной участи.

Что ж, дамы и господа, краткий инструктаж окончен. Пристегните, пожалуйста, ваши ремни безопасности, мы готовы к взлету.

*

Набираем высоту

Поступить мне, конечно же, хотелось в Московский авиационный институт. Ну или хотя бы в Санкт-Петербургский государственный университет гражданской авиации. Но, увы и ах, не вышло. Не хватило каких-то паршивых три балла до проходного на зачисление. Чтоб им всем, этим напыщенным, замшелым старикашкам, поедать курицу или рыбу, пожизненно с безвкусным гарниром! И без выбора!

Пришлось отправиться в Ульяновск. Там тоже обучали молоденьких парней и девушек искусству быть бортпроводниками.

Не сказать, чтобы учеба давалась слишком сложно для меня. Больше досаждала тема с моим именем. Я была единственной Жанной на курсе, да и в училище, что очень способствовало повышенному вниманию к моей скромной персоне, что, в свою очередь, повышало уровень стеба и шуток до небес.

Признаться, меня это не радовало. Вообще.

Поначалу я очень злилась и рычала на всех, до кого мог дотянуться мой резкий и прямолинейный язычок. К концу обучения, благодаря стараниям моих будущих, не приведи Господь, коллег, моя закалка была похлеще, чем в ВВС Юнайтед Стэйтс оф, мать ее, Америки. И России матушки. Да вообще всех стран, если уж на то пошло!

Сейчас я только усмехаюсь, и легко отбриваю нахалов, дерзнувших проехаться по моей профессии и имени жестким, местами непотребным сарказмом. Стоит им только взглянуть в мои глаза, как в них отчетливо зажигается яркий, кислотно-неонового цвета предупреждающий сигнал: пальцы, согнутые в виде фигуры «фак ю».

Дураков сразу поубавилось. Кроме одного, отбитого на всю голову.

*

Благодаря отличному эхо припев омерзительно тошнотворной песни я услышала еще в начале коридора. Лишь один этот факт не предвещал ничего хорошего тому, кто уверенной, расслабленной походкой приближался ко мне.

Сдерживать себя терпения и сил уже не осталось. Совсем. Ну правда, сколько ж можно издеваться?!

Кто такой бессмертный рискнул до меня докопаться не составило труда догадаться, потому что только он имел вопиющую наглость наплевать на все правила приличия и границы дозволенного.

- Самолетов, как ты меня достал!

Он ухмыльнулся своей всепонимающей, но якобы невинной, как в поле ромашка, улыбкой:

- С чего бы?

Музыка, да простит меня покойный Моцарт за мое неслыханное сравнение, продолжала играть на заднем плане, будто мы с Самолетовым внезапно оказались в голливудских ромкомах 2000-х. На повторе она у него, что ли?

- А то ты не знаешь.

- Неа, - пожал плечами гадский гад, пристально и с легкой толикой любопытства, разглядывая меня, как неведомую зверушку в зоопарке.

Я тоже уставилась на него в упор, чисто из упрямства и клокочущей внутри смеси из негодования и раздражения.

Притягательный мерзавец, этого у него не отнять. Столько женских сердечек успело разбиться за время его обучения в нашем славном учебном заведении. Признаюсь, и меня зацепило: успела втайне повздыхать и пострадать по нему, на первом курсе.

И ведь он прекрасно осведомлен о своем неоспоримом преимуществе перед другими убогими. Бесит!

Пресняков в очередной раз заливался в припеве про стюардессу: «Ангел мой, неземной… ».

Нееет, такие, как Димочка Самолетов, не меняются. Он ожидает моей осечки, предвкушает ее, стоит с ним начать словесную баталию.

А вот не дождется. Мысленно показала ему язык.