Судьбу не изменить.

Глава первая.

Красивый двухэтажный дом из красного кирпича темнел на фоне серого ночного неба и упирался весёлыми башенками в мутную пелену. Небо было серым, потому что совсем недавно прошёл снег. Этот снег красиво улёгся на раскидистых лапах елей и ветках других деревьев, что росли на территории двора, вплоть до не очень высокого забора тоже выложенного из красного кирпича. Этот забор служил скорее для того, чтобы показать границы территории, чем как ограждение. Тренированному человеку, при желании,
можно было перемахнуть его одним движением, что и сделал мужчина в черном, который вот уже больше часа стоял прижавшись спиной к шероховатому стволу высокой ели, сливаясь с ним.

Перед мужчиной росло еще много деревьев и кустов, прикрытых легким снежком, поэтому разглядеть его из дома было практически невозможно. Зато для мужчины было все, как на ладони. Окна первого этажа ярко светились.
и были не зашторены. В эти окна, как на экране телевизора, можно было наблюдать за жизнью молодой семьи. И, если бы это было фильмом, то фильм был про богатую, счастливую жизнь, словно в рекламе.

Посредине огромной гостиной стояла высоченная ёлка, украшенная разноцветными шарами и подмигивающая веселыми огнями. Возле нее мужчина лет тридцати подкидывал в воздух маленького сынишку. Тот зажмуривал глазки и летел в объятия отца абсолютно без страха, в твердой уверенности, что папа поймает.

А когда папа ловил, мальчик победоносно поглядывал на стоящую рядом улыбающуюся маму. Видела ли она, какой он смелый? Мама все видела, ее глаза сияли, когда она смотрела на своих любимых мужчин.

«Какая идиллия», — думал мужчина, стоявший за деревьями, собираясь презрительно сплюнуть на снег. Но, передумал. Ни к чему это.
За то время, пока он здесь стоял, он успел несколько раз покурить, прикрывая ладонью огонек сигареты, и все до одного окурки лежали сейчас в его кармане. Мужчина был осторожен. Его лицо с безжалостными серыми глазами было наполовину прикрыто капюшоном черной куртки, а на подбородке отчетливо виднелся широкий застарелый шрам, как напоминание о том, что не всегда он был профессионалом.

Осторожность никогда не помешает. Эта самая осторожность заставила его взять с собой балаклаву, которая сейчас лежала в кармане куртки за ненадобностью. Мужчина решил, что она не пригодится. Опознавать его будет некому. Стоя за кустами, он много размышлял о том, что богатые люди в принципе делают неправильно, селясь вот в таких вот коттеджных поселках и огораживая себя заборами.
Огромное расстояние между домами не дает возможности соседям заметить, и услышать если в доме что-то случится. Для таких людей гораздо безопаснее было бы жить в густонаселенных многоэтажках.

А еще, наблюдая за обычным вечером этой семьи, мужчина думал,
что молодой отец в окне сейчас ни капельки не напоминает того самого жесткого и решительного Григория Жарова, чья бескомпромиссность подписала ему приговор. Сейчас это был обычный семьянин, играющий с сынишкой и готовящийся к Новому году.

Но, Тимур видел его совсем другим и знал про стальной характер Жарова. Решив, что видел достаточно и ему всё понятно, Тимур начал медленно передвигаться от дерева к дереву, стараясь незаметно пройти за угол дома. Там, в одной из нежилых комнат, было не закрыто на запор окно. Тимур сам его отворил накануне, когда приезжал в этот дом со своим хозяином. Он выждал довольно длительное время и считал, что убедился, что в доме, кроме молодой семьи, точно больше никого нет.

Однако, еще пару минут на наблюдательном посту изменили бы его мнение. Прямо в гостиную вела лестница со второго этажа. С этой лестницы спустилась вниз женщина лет сорока, в опрятном сером платье. Это была домработница семьи Жаровых — Светлана. Обычно она исполняла свои обязанности до шести часов вечера, но сегодня решила заночевать в доме хозяев, чтобы прямо с утра приступить к приготовлениям к Новому году. Успеть все сделать здесь и убежать отмечать праздник со своим мужем.
Она спустилась и, наклонив голову набок, с улыбкой наблюдала за тем, как родители играют с мальчиком. Ей нравилось работать в этой семье. Нравилась атмосфера, царящая в этом доме.

— А не пора ли Мишутке лечь спать? — спросила женщина, видя, как недовольная гримаска искажает лицо ребёнка.

— Не хочу шпать, — начал канючить мальчик, но его мама поддержала домработницу.

— Да, Светлана, проводите, пожалуйста, нашего маленького хулигана в его спальню. А я поднимусь через пять минут. Иди, Мишаня. Тебе надо выспаться. Завтра такой день. Завтра Новый год! И вот завтра ты уж точно ляжешь попозже.

Светлана взяла за ручку недовольного двухлетнего Мишу и повела вверх по лестнице. Мальчик все время озирался. Он не привык ложиться спать без мамы. А его мама в это время решила поговорить со своим мужем о наболевшем:

— Гриш, ну что, вы помирились с Олегом? Они придут к нам, отмечать Новый год?

— Да нормально все, конечно, придут, — приобнял жену Григорий. — Олег смирился с моим решением. В конце концов, это мой бизнес, а у Олега нет даже трети. Ты знаешь, мы с Олегом знакомы тысячу лет, но его всё время тянет на что-то незаконное. Я устал ему доказывать, что прибыль — не главное. В нашем деле важна честность. Ну, согласились бы мы сейчас на закупку этих несертифицированных лекарств из-за границы, и что, полстраны бы перетравили? Нет, теневые схемы, это не для меня. Я очень рад, что Олег это понял.

— Я тоже рада, — положила голову на плечо мужа молодая женщина. — Новый год без семьи Олега, это словно не Новый год. Мы столько лет отмечаем этот праздник вместе.

Женщина подняла голову и заглянула в лицо мужа. Она увидела, как удивлённо взлетели вверх брови Григория и проследила за его взглядом. Из темноты бокового коридора, ведущего в нежилые комнаты, плавной походкой тигра приближался тёмный, угрожающий силуэт. Он переступил порог гостиной, и часть лица, не скрытая капюшоном, осветилась. Григорий узнал его мгновенно, по шраму на подбородке.