Сугробы

Сугробы

Очередной день подошёл к концу. Устав после рабочей недели я с парой своих коллег решили пойти и выпить немного, так сказать, расслабиться. Недолго думая я, Тимофей и Оксана, так звали моих друзей. Решили отправиться ко мне домой. Я жил ближе всех к работе и рядом с моим домом находилась пивнушка, коих в принципе немало. Жил я буквально в тридцати минутах ходьбы. Всего-то нужно было пройти через старый парк, который и парком-то было назвать трудно. Он походил на лес с небольшой тропинкой, которую протаптывали люди подобные мне, идущие на работу, выгуливающие своих собак, влюблённые парочки, дети, играющие там ну или спортсмены, любящие бегать и чувствовать свежий запах природы, а не токсичных выхлопов. Я, кстати, был одним из них, в одном месте по привычной традиции, между двумя деревьями висел турник для этих самых спортсменов, в другом же была небольшая скамеечка для описанных выше парочек, сам пару раз водил туда свою пассию. В тот же день там была совсем узкая тропинка, как и в любой другой зимний день, там едва могли пройти пару человека. Вокруг царили огромные сугробы, снег которых прорывался сквозь кроны деревьев, создавая поистине красивый холмистый пейзаж. Покинув наши рабочие места, мы уже находились возле парка. Первым в него вошёл Тимофей, я последовал за ним, а за мной шла Оксана. Она сказала, что ей немного жутко идти последней, поэтому попросилась в центр. Я с удовольствием пропустил её вперёд. Она девушка красивая и с аппетитными формами, а мне, как молодому парню было приятно понаблюдать за ней сзади.

Мы шли шутя и веселясь, как вдруг я подметил нетипичную для себя картину. Я остановился, на том месте где предположительно должна была быть скамейка. Её не было, вместо неё стояла какая-то небольшая будка, в ней не было окон, а стены были исписаны какими-то непонятными знаками, спереди была маленькая дверь, но взрослый человек в неё пройти вряд ли мог. Мне стало немного не по себе. Оксана заметила это и спросила:

— Что случилось? – её взгляд был немного обеспокоенным, кажется, она ощущала тоже что и я. Каким-то шестым чувством мы чуяли плохое.

— Да вот эта сторожка её ещё утром не было, откуда она здесь появилась не пойму.

— А мы что заблудились? Говорил тебе первому надо было идти – сказал Тима.

— Да нет, тут негде заблудиться, особенно зимой. Тут одна тропка прямая через парк, а вокруг сугробы. Просто не свернёшь никуда, здесь скамейка вообще должна быть – парировал я и снова начал присматриваться к будке, вдруг мы услышали звук лязга, я сглотнул. Дверь сторожки открылась, там было темно, как и на улице, что добавляло жути и оттуда раздался совсем нестрашный и даже смешной голосок, чем-то похож, наверное, на Микки Мауса:

— Ей-ей вы подойдите-ка сюда! Давайте! Здесь круто! Смотрите, какую будку построили! Эгегей!

— Хеах – Тима усмехнулся и расслабился – Да это же просто дети здесь чет соорудили, а вы испугались сразу. Меня продолжала напрягать эта будка, особенно символы на ней. Да и несмотря на то что будка была хоть и не чудом архитектуры, дети бы за день такое вряд ли построили. Взрослые мужики да, но не дети. Тем временем голос продолжал подначивать:

— Ну же чего же стоите! Давайте сюда тут есть кое-что интересненькое! Я вам это покажу! Ууххх как интересно хе-хе-хе! – голос как-то неприятно посмеялся, но Тима начал подходить.

— Ну давай посмотрим, что там такое! – Тимофей пошёл в сторону сторожки, начиная наклонятся в низкую дверь.

— Стой, Тима! Погнали лучше отсюда! Чет у меня плохое предчувствие!

— И в правда пошли отсюда! – поддержала меня Оксана

— Да что может случиться здесь? – Тима взглянул на нас с усмешкой прям возле самого входа в будку и в этот момент я увидел, маленькие, жёлтые, жуткие глаза, они усмехались и бросились прямо на Тимофея – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а – какое-то мелкое существо, на вид как четырёхлетний ребёнок, вцепилось в лицо моего знакомого. На нём был тёмный плащ и длинный чёрный колпак. Я услышал хруст и Тима закричал ещё громче – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а Че-е-е-ерт! – существо обернулось жёлтые яркие глаза и мерзкое сморщенное старческое лицо глядело на нас, а в его отвратительных выпирающих наружу заячьих зубах торчало окровавленное только что откушенное ухо. Оно уронило ухо и осклабилось.

— Ах, ты ж тварь – я намеревался подбежать и пнуть гнома со всей силы, но в этот момент сугробы, будучи неподвижные вокруг меня, зашевелились, у Оксаны, похоже, был шок и только сейчас она, ощутив весь ужас происходящего и закричала. Из-под сугробов вылезли маленькие твари. Все гномы были в капюшонах или колпаках, они подскакивали, смеясь всё тем же теперь уже жутким для меня хохотом Микки Мауса. Тимофей тоже отошёл от шока и, схватив мелкую тварь ослабившую хватку, кинул его куда-то в сторону, но тут же гномы перестали смеяться они, улыбаясь своими зайчими зубами, вынули из плащей по паре ножей и прыгнули на Тиму:

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а Не-е-е-е-е-ет – вновь крик и лязг металла и снова крик и кровь брызнувшая со стороны его тела и кишки, взмывающие над головами гномов. Меня стошнило, Оксану, похоже, тоже, а потом… Потом я рванул со всей силы, забыв обо всём. Обуреваемый ужасом, я не заметил, как толкнул Оксану. Она упала оземь и окликнула меня, но я пробежал дальше и только потом понял, что сделал. Я обернулся, когда она уже встала и побежала за мной, но споткнулась. Я собирался ей помочь, но ноги не слушались, они хотели рвануть дальше вперёд. Я только смог протянуть руку и крикнуть: «БЕЖИМ!» – она снова поднялась и побежала в мою сторону и тут я заметил, пространство вокруг меня опять зашевелилось. Из сугробов выпрыгивали гномы, они пытались поймать Оксану, но падали прямо за ней и вот я готов был схватить её своей протянувшейся рукой, как она вновь споткнулась, но не сама, она взвыла:

— О боже, нет моя нога, А-а-а-а-а-а! – из её стопы торчал нож. Сугроб рядом с ней отряхнулся, мерзкий сморщенный гном вылез из него и сказал:

— Эгей ты украла мой нож! Верни пожалуйста хе-хе-хе! – и со смехом вырвал его из её ноги. Она пнула его другой ногой со всей силы, так что он улетел метров на пять, но тут же на неё прыгнули множество других. Я так и смотрел с протянутой рукой оцепеневший, как её рвут. Она уже не была красивой, откушенный нос, отрезанное ухо, исколотое ножом лицо, кишки наружу, кости, торчащие из тела, они рвали её и ломали словно курицу на праздничном столе, а она ещё живая сначала звала, а потом просто смотрела на меня. В её глаза читалось презрение и осуждение за то, что я ничего не сделал. И в то же время просьба и мольба о спасении, но я… я не спас её. Я просто побежал вперёд. Я видел, как сугробы вокруг меня шевелились, из-под которых выскакивали тёмные фигуры с жёлтыми глазами. Я бежал, пока меня не осветил свет фонарного столба, выбежав из парка, я пробежал ещё метров пятьдесят, а когда обернулся, в темноте леса словно множество слабых фонариков на меня смотрели они. Жёлтые глаза и как кажется слышал смех и их призыв вернуться.