Сумеречный поцелуй

Глава 12. Око за око.

Холодная вода помогла взбодриться. Я яростно плескала её себе в лицо, желая прогнать сон. Елеазар так и не пришёл ко мне, несмотря на моё заманчивое предложение поиграть в приставку. Устав ждать непонятно чего, я легла спать. Будильник прозвенел в пять вечера. На секунду проскользнула мысль отказаться от пробежки, но я буквально вытащила себя из кровати. Погода стояла чудесная, и было не время отлынивать от тренировки.

Синие спортивные штаны, топ, белая футболка и кофта. На ноги любимы мятно-чёрные кроссовки. Волосы собраны в высокий хвост. Наушники в уши, плеер в карман. Всё готово.

Спускаясь по лестнице, я столкнулась с Марией и Анной, пожелала им доброго вечера и выпорхнула на улицу.

Пробежка позволяла привести мысли в порядок. За эти три с небольшим недели проживания в Виндхолле произошло столько всего. По началу я думала, что буду жить как в каком-то средневековье, но с приездом близнецов, Макото и Ричарда, авторитет Исао немного пошатнулся в моих глазах, а его фетиш к средневековым традициям поутих, так как никто из его братьев не поддерживал подобные порядки. Даже Мирабелла перестала наряжаться в помпезные платья, очевидно всё же не желая выделяться на фоне большинства. В итоге в костюме, фраке или сюртуке пребывал лишь Исао. Меня такое не могло не радовать.

Вампиры оказались не такими уж и страшными. Просто большие дети, которым не хватало родительского внимания. Отец уже несколько лет не появлялся в Виндхолле, тем не менее заставляя детей жить здесь, а не в Кингсфорте, как называлось поместье де Клеров в Питере. Мария говорила, что оно во много раз больше, чем Виндхолл. Также именно от своей горничной я узнала, что Томоэ Минамото, мать Исао и Макото, умерла при странных обстоятельствах ещё в конце девятнадцатого века. Она была второй женой Гилберта де Клера. Мательда Вельф, мать Миры и Ричарда, была жива, но их отец почему-то запрещает им видится с ней. Почему – не знает никто. Где она – тоже. Говорят, что последний раз её видели спустя несколько лет после рождения Ричарда в восемнадцатом веке. Это было неправильно и грязно, но я с открытым ртом слушала все сплетни, которые Маша слышала от других слуг, пока прислуживала в Кингсфорте и в поместье в Англии. Поговаривали, что Гилберт де Клер сам убил свою первую жену за то, что она так долго не могла родить ему сына. Другие считали, что женщина сбежала. Также Мария передала мне слух о том, что Ричард на самом деле не сын Гилберта де Клера, но затем служанка сама его и опровергла, сказав, что такое мог придумать только слепой, ведь из всех детей Гилберта де Клера, лишь Ричард был похож на него как две капли воды. Про мать близнецов было известно меньше всего. Она была третьей женой Гилберта, самой молодой из всех, самой буйной и неуравновешенной. Когда она попала в дом короля вампиров, то была лишь немного старше Исао. Потом она родила близнецов, пыталась соперничать с Томоэ, желая воспитать лучших наследников и изо всех сил разжигая ненависть между близнецами и их старшими братьями, плела разные интриги за спиной мужа, а во время Первой мировой войны просто пропала. Мертва она или сбежала – никто не знает.

Так что искренней родительской любви мои друзья вампиры вряд ли знали. Все их склоки и ссоры шли из глубокого детства и, казалось, они до сих пор борются за любовь отца. Де Клерам нужен был друг.

И как назло, когда мы начали сближаться, произошёл небольшой казус. Я много думала о мотивах их поведения, учитывая их прошлое. Мысли крутились в голове, но никак не хотели оформляться в чёткое предложение, которое бы всё объяснило.

Мои собственные чувства давали мне ещё меньше покоя. Я веселилась с Реном в парке, чувствуя удивительную лёгкость от его общества, а через час уже находилась в объятиях Елеазара, целуясь с ним. Окончательно слететь с катушек моему мозгу не давал тот факт, что поцелуй был выигран вампиром в споре, а значит, скорее всего, ничего для него не значил. Я надеялась, что и для меня тоже. Я невольно внутренне нервно хохотнула, подумав о том, что могла бы влюбиться в этого эгоистичного вампирского принца с замашками ужасного собственника. Ещё больше я заулыбалась, понимая, что уже даже привыкла к его вечным репликам по поводу «Я её первый увидел, она моя» и всякое такое. Как ребёнок, который отстаивает свою игрушку. Какие тут могут быть чувства. Если я и могла поверить, что кто-то испытывает ко мне привязанность, то этим кем-то был бы Рен. Конечно рано говорить о сильных чувствах, но дружеская симпатия и привязанность и моя к нему, и его ко мне просто очевидно. Если, конечно, это всё не отличная актёрская игра с его стороны с цель получения какой-нибудь выгоды. Я усмехнулась промелькнувшей мысли. Кажется, незаметно для себя перенимаю взгляды вампиров о том, что никому в этом мире нельзя верить.

За своими размышлениями я и не заметила, как тропинка стала уже и кое-где была заросшей. Оглядевшись, я присела на толстый ствол поваленного дерева в паре шагов от тропинки. Немного посижу, переведу дух и пойду обратно. Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала надо помириться с остальными де Клерами, а то мои объяснения вчера слышал только Елеазар. А думать о чувствах со стороны Рен вообще глупо. Прошло слишком мало времени, да и я не люблю накручивать. Если скажет прямо о своих чувствах, тогда другое дело – можно и помечтать. Я облегчённо выдохнула. Вроде чуть разгрузила мозг. Пора обратно в Виндхолл.

Я поднялась с дерева и вернулась на тропинку, выключая музыку, которую всё равно не слышала из-за собственных мыслей. Пройдя десяток метров, я почувствовала странное ощущение дискомфорта. Что-то не так. Сердце забилось быстрее. Теперь, когда я знала, что все эти ужасы, о которых говориться в детских сказках, реальны... было страшно, но внешне я себя ничем не выдавала. Шла так же медленно и спокойно. Через пару секунд до меня дошло. Слишком тихо. Птицы больше не поют. Мысли лихорадочно забегали. На кого птицы так могут реагировать? На огромного злого волка? Нет, они бы скорее уж начали вопить, предупреждая друг друга об опасности. Тогда что...? Мертвец. Вампир. Здесь вампир? Или кто похуже? Почему он не показывается, словно следит за мной откуда-то?