Сумрачные тени

Начну с того, что моей младшей сестре родители на семнадцатилетие подарили видеокамеру. Сашка мечтала стать известной блогершей и наконец обрела долгожданное счастье.

С тех пор она с камерой не расставалась, везде брала её с собой. Шла она в кафе, на пляж или к друзьям – она постоянно что-то снимала. Спасибо, что хоть в школу не таскала. Папа дразнил её песенкой из старой передачи «Сам себе режиссёр».

Как-то поздно вечером я заглянула в комнату Сашки и увидела её стоявшей на стуле прямо под люстрой.

– Ты что там делаешь? – удивилась я.

– Устанавливаю камеру.

– Порно будешь снимать? – пошутила я.

– Зачем сразу так пошло? – возмутилась сестра.

– Тогда что?

Сашка улыбнулась, как всегда, жизнерадостной улыбкой и поведала о своей глупой идее:

– Хочу узнать, что происходит вокруг нас, когда мы спим.

– Зачем? – не понимала я.

– Ты слышала о духах, которые появляются только ночью? Такие… своеобразные хранители сна.

– Чушь какая. И ты в это веришь?

– Ты что, нет! – поспешила воскликнуть Сашка, а глаза горели огнём вызова – конечно же, верит. – Я хочу разуверить Ленку.

– Санёк, оно тебе надо?

– Ну интересно же, – вспыхнула та. – Мне просто хочется наглядно убедиться, что, пока мы спим, никакие духи не приходят.

– Ясное дело, не приходят. Кому мы нужны? А в интернет ты это видео будешь выкладывать?

– Не-не, это исключительно для личного пользования. Только маме с папой не рассказывай.

– Ага. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. – Я повернулась к двери. – Спокойной ночи.

– Спокойной!

И если бы всё закончилось только этим… Я ещё час просидела перед телевизором, поедая тыквенные семечки и закусывая их мандаринами.

– Тебе плохо не будет? – спросила мама. Накаркала, кстати. – Сколько ты уже съела?

– Да немного. Больше времени на чистку уходит.

– Ты поосторожнее с тыквенными семечками. Их от паразитов едят.

– Ага.

Спать я легла за полночь. В желудке начало бурлить, и я равнодушно подумала, что мандарины, наверное, плохо сочетаются с семечками.

Примерно в три часа ночи у меня прихватило живот. Сон как рукой сняло!

Не знаю, сколько времени я провела в туалете, проклиная семечки, но ноги стали ватными и словно пронзёнными сотней иголок. Я сдавленно застонала от боли, чтобы никого не разбудить, и села на бортик ванны.

Когда кровообращение восстановилось, ноги всё равно дрожали. Я наощупь отправилась к Сашке – в её комнате стоял бабушкин доисторический шифоньер, где хранилась аптечка.

К счастью, мне не пришлось включать свет или подсвечивать себе путь телефоном, поскольку шторы в Сашкиной комнате были наполовину раздвинуты и лунного света вполне хватало, чтобы с ноющим скрипом открыть створку шифоньера и достать коробку с лекарствами. Я побрела на кухню, слабея с каждым шагом. Закинулась активированным углём и запила водой.

Непреодолимо потянуло в туалет. Если бы не проклятые семечки, я бы решила, что отравилась, а так… винить могла только себя.

Было уже пять утра. Сил почти не осталось, сама как гейзер. А мне к девяти на работу. Если позвоню и отпрошусь, начальник не поверит. К тому же деньги на съём нужны как воздух, чтобы наконец-то съехать от родителей.

Тьма за окном уступала место рассветной синеве. К семи немного полегчало, но слабость не отпускала. Я выпила чёрный чай с сухарями, как советовал интернет, и отправилась в душ. Не желая слушать нотации по поводу моей глупости, я сделала всё возможное, чтобы не столкнуться с родителями, которые тоже собирались на работу.

Как я ехала в автобусе, засыпая на ходу, – разговор отдельный. В офисе я продержалась часа полтора. Увидев моё бледное лицо с сиреневыми тенями под глазами, начальник вскинул брови. Без сочувствия, больше с брезгливостью.

– Господи, что с тобой?

– Отравилась, – уклончиво сказала я.

Он без промедления отпустил меня восвояси.

К полудню я добралась до дома. В дверях меня встретила перепуганная Сашка. И была она ещё бледнее меня.

– Хорошо, что ты пришла! – воскликнула сестра.

– Что случилось? – с трудом снимая пальто, спросила я. – Не дождалась своих духов?

– Они существуют, – одними губами произнесла Сашка и убежала.

Я нашла её на кухне. Она сидела на диванчике, обхватив колени руками, и расширенными от страха глазами смотрела на меня.

– Что ты там такое увидела? Покажи.

– Я боюсь.

– Покажи, – настаивала я. – Где камера?

– В комнате.

– Неси.

– Я туда не вернусь! – взорвалась Сашка. – Я больше никогда не зайду в свою комнату!

Я прислонилась к стене. Мне бы чаю попить да поспать, а тут младшая сестра с разыгравшимся воображением…

– Слушай, Санёк, я сегодня и так еле живая. Давай конструктивно. Может, тебе это померещилось?

– Нет! – оскорбилась та. – Я встала утром, вы все ушли. Подключила к ноутбуку камеру и села смотреть… Поставила ускоренный режим, и тут... оно... Оно было в моей комнате! Я слышала, как оно ходит! Видела, как его тень ползёт по стене! Оно дотрагивалось до меня, пока я спала… Я даже не досмотрела, так было страшно!

На протяжении всего рассказа меня не покидал усталый скепсис.

– Оно – это кто?

– Дух. Призрак. Не знаю! – разнервничалась Сашка.

– Я в потустороннее не верю. Тащи свой ноутбук.

– Сама за ним иди!

Я безнадёжно вздохнула, прикрывая тяжёлые веки. В тот же миг тишину распорол звонок домофона. Сашка быстро влезла в тапочки и побежала открывать.

– Ой, это Дима!

– А Диму зачем позвала?

– Чтобы не оставаться одной! Я же не знала, что ты так рано придёшь…

Дима – это Сашкин парень. Да, у моей семнадцатилетней сестры есть отношения, а у меня нет. У неё – парень, а у меня – понос.

Пока молодёжь суетилась в прихожей, я размышляла. Духи... Какие к чёрту духи? Тогда кого или что засняла камера?

Кого-кого? Меня! Эта внезапная мысль будто окатила прохладной волной. Я облегчённо засмеялась.