Сумрачный огонь

ll Первые трудности ll

По лицу больно ударила ветка. Алеста запоздало дёрнулась в сторону и поморщилась, потянувшись рукой к саднящей щеке. На пальцах осталась кровь.  

— Чёрт, почему мы продираемся через эти грёбаные кусты?

— Так безопаснее, — лаконично объяснила Герда, а затем противным нравоучительным тоном, который частенько передразнивал Натан, напомнила: — Тебя никто не принуждал идти в конце — ты сама вызвалась добровольцем.  

Да, она захотела идти последней, поскольку посчитала, что будет наиболее полезной в тылу. Пусть скорость реакции её временами и подводила, но зато рефлексы — никогда. Алеста неплохо дралась с малых лет: в равных условиях могла потягаться с мальчишками своего возраста и комплекции. И всё потому, что боялась боли меньше, чем потери чувства собственного достоинства. Пройдя же экспресс-курс суровой школы Леона с изнурительными тренировками и зубодробительными спаррингами рукопашного боя, она стала чувствовать себя на порядок сильнее. Конечно, не как профессиональный боец смешанных единоборств, но из их компашки никто, кроме Натана, против неё и пяти минут не выстоит. 

Именно поэтому он шёл самым первым, расчищая путь перед Патриком в непривычном женском обличье и Гердой. А вот их любитель замыкать строй с трудом смирился с ролью предпоследнего — Ганс постоянно оборачивался и тормозил Алесту. Пытался с ней общаться телепатически, при помощи взглядов и вздохов, но она совершенно не понимала этого языка, оттого выжидала необходимую паузу и молча разворачивала его за плечи обратно.

Не прошло и пяти минут, а он опять остановился. Близко подступил к ней и замер, разглядывая ссадину — мелкую царапину не больше пары сантиметров в длину. И пока она боролась с желанием убрать чёлку с лазурных глаз, его рука взметнулась и коснулась её скулы. Ранка защипала, противясь прикосновению, но оно продлилось не больше секунды. А затем произошло то, что Алеста никак не ожидала увидеть. Ганс поднёс палец к носу, сосредоточено понюхал его и… слизнул кровь. 

Пребывая в совершенно растерянном состоянии, где-то между удивлением, смущением и лёгким отвращением, она оторопело спросила:

— Тебе в лоб дать? 

— Нет. 

— Тогда не начинай чудить. 

— Хочу управлять твоей кровью, — тихо объяснил он. 

— Понятия не имею, о чём ты, но завязывай — звучит жутко.

— Чего вы там застряли? — выкрикнул Натан, игнорируя шипение следующих за ним девушек. 

Им снова пришлось экстренно нагонять ушедших вперёд. Герда бросила из-за плеча штатное замечание, на которое никто из присутствующих не отреагировал. И какое-то время они шли в тишине, слушая хруст веток и многоголосое пение птиц. Поблизости в кустах посвистывала чечевица и усердно стучал по дереву дятел. Издалека доносились трели дроздов, жаворонков и других жителей леса, но самыми узнаваемыми оставались соловьиные: звонкие и чистые, как горный хрусталь. 

В городском шуме от многочисленных машин, снующих туда-сюда по пёстрым из-за заплаток дорогам, от развернувшейся под носом стройки очередного торгового бизнес-комплекса или от банальных ремонтных работ, зализывающих фасады во имя поддержания иллюзии чистоты и порядка, не услышишь такой волшебной симфонии природы. Именно звуки леса, птичьего пения дарили спокойствие и умиротворение, позволяя на миг забыться. Возможно, если бы люди почаще отдыхали на природе, то и количество нервных срывов заметно поубавилось. Никто не стремился бы с таким животным рвением срывать злость и раздражение друг на друге. Но, увы, все слишком свыклись с мыслью о постоянном присутствии в их жизни городского шума и суеты.     

— Я вот что думаю, — заговорил Натан. 

— Звучит уже интересно, — ехидно отозвался Патрик. 

— Мы нашли палки-обороняли. Сейчас сокращаем по прямой путь к горе через какие-то дебри…

— Это лещина, — вставила Герда.

— Да хоть холщина, мне до фонаря! Я к другому веду. К тому, что большинство, наверное, уже на гору вскарабкались, а мы всё ещё в какой-то жопе мира. 

— Крайне в этом сомневаюсь. Нет. Я уверена, что ещё никто даже не попытался на гору подняться — это исключительная неразумность. 

— Да почему? — искренне удивился он. А затем неожиданно ускорился, радостно выдыхая: — Ну наконец-то! 

Они вышли в хвойный лес, где перед ними возвышались только толстые и голые стволы деревьев. Заросли же лощины так резко обрывались у них за спиной ровной полосой, будто были искусственно выращены человеческой рукой. Или рукой земляного элементалиста. 

— Это тот самый сигнал, о котором я думаю?.. — Алеста указала пальцем на ярко-салатовый столб дыма, проглядывающий сквозь деревья. Он змеился в небо неподалёку от входа в лес со стороны академии.  

— Да, — подтвердил Патрик и мотнул головой в противоположную сторону. — Там ещё парочка. 

— Что за хрень? От силы же всего полчаса прошло! 

— Вот поэтому я и говорила, что нам не стоит беспокоиться о том, взобрался ли кто на гору или же нет. В данном мероприятии гораздо важнее дожить до последних минут. То есть дождаться, когда основная масса передерётся между собой, а затем уже с меньшими рисками соревноваться с оставшимися. Как правило, при небольшой конкуренции люди настроены действовать не так радикально, как могли бы.

— Я сразу догадался о твоей стратегии. 

— Никогда не сомневалась в твоих когнитивных способностях. Однако посмотри на лицах этих двоих, впавших в глубокую прострацию. Выглядят так, словно движение извилин доставляет им колоссальную боль.