Суперведьма

Пролог

Казалось, город Богданск был невидим для всего остального мира. За более чем пятьсот лет существования его ни разу не затронули ни войны, ни голод, ни эпидемии, ни кризисы, ни стихийные и другие бедствия. Город не интересовал ни туристов, ни мигрантов, ни журналистов, и даже правительство страны его не замечало.

Несмотря на свою закрытость, город вёл торговлю с ближайшими мегаполисами. Ежедневно его покидали грузовики с фермерскими продуктами, мебелью, посудой, красками, одеждой и другими вещами с местных заводов и фабрик. Возвращались они со всеми необходимыми товарами и материалами, которые в самом городе не производились.

Богданск богател и развивался, количество его жителей переросло полмиллиона человек. Телевидения в городе не было, а по радио, из газет и от знакомых торговцев, люди узнавали о кошмарах, происходивших в мире. О наводнениях, землетрясениях, пожарах, авариях и экологических катастрофах. Об убийцах, психах, извращенцах, агрессивных пьяницах, инвалидах, сиротах, ворах и мошенниках. Никто из жителей Богданска не испытывал ни малейшего желания покидать свой спокойный, благополучный и уютный городок.

Бедняков в городе было мало и они всегда находили еду и кров у добрых людей. Большинство горожан жили в достатке, некоторые могли позволить себе немного бессмысленной роскоши, но лишь одна семья была неприлично богата — это семья Никифоровых. Так получилось, что все мэры города, а также директора электростанций, фабрик, заводов, и многих других учреждений были Никифоровы. Но никто на это не жаловался и не обвинял их в кумовстве. Никифоровых уважали, им доверяли, Никифоров — значит хороший человек. Так считало большинство горожан. Все женщины в этой семье очень ценили свою фамилию и после замужества оставляли её неизменной. Их мужья не брезговали брать фамилию жён, поэтому Никифоровы стали не только самой богатой и властной, но ещё и самой многочисленной семьёй в Богданске.

Получив красный диплом, Серафима Плотникова сфотографировалась на фоне школы вместе с родителями и пошла к автобусу, у которого толпились её теперь уже бывшие одноклассники. Выпускники других школ праздновали свой выпускной в столовых, спортзалах, просторных кабинетах или устраивали пикники на природе. Но их школа была особенной. В этом году из неё выпускался сын директрисы и мэра Павел Никифоров, поэтому для них был забронирован ресторан «Анур» — самый дорогой и красивый в городе.

Серафима зашла в автобус, села на второй ряд и, скрывшись за спинкой переднего кресла, стала незаметно любоваться Павлом. Он о чём-то разговаривал с водителем и красиво улыбался, обнажая белые ровные зубы. Серафима старалась запомнить каждую чёрточку его аристократически бледного худого лица в обрамлении светло-каштановых, немного вьющихся волос. Теперь их жизненные пути разойдутся, но, возможно, изредка они будут видеться, хотя бы на встречах выпускников.

Двухэтажный ресторан располагался за городом, на высоком берегу реки, в окружении сельских пейзажей. В нём работали лучшие повара и официанты, выступали виртуозные музыканты, певцы, артисты и комики. На столах, как в калейдоскопе, менялись узоры из разнообразных закусок, салатов, рыбных и мясных блюд, фруктов, десертов, бокалов с вином и разноцветными коктейлями. Ночью было огненное шоу и салют.

Не все выпускники сохранили силы до утра: кто-то заснул, сидя за столом, положив голову на руки, а кто-то разлёгся на удобных диванах. Оставшиеся бодрствовать вышли на берег встречать рассвет. Парни, расхватав Серафиминых подруг, бросились вниз к реке, а она осталась сидеть в одиночестве на лавочке возле ресторана, погрузив босые, болевшие от каблуков и танцев ноги в сырую траву.

— Фима, — сказал Павел, садясь рядом с ней. — Ты куда поступать планируешь?

— Я?! Не... не знаю пока... А ты куда?

— В Краснотурьинский градостроительный институт на архитектора. А ты можешь поступить туда же на ландшафтного дизайнера. Ты ведь любишь растения, и эстетический вкус у тебя хорошо развит. Помню, когда-то на урок труда ты принесла самшит с прудиком. Симпатичная получилась композиция. Сама делала?

— Да!

Серафима не верила своим ушам. Он помнил, что она смастерила в шестом классе! Он никогда не оказывал ей особого внимания, как, впрочем, не оказывал его никому другому. Многие девочки обожали Павла, но никто не видел, чтобы он когда-нибудь с кем-либо встречался.

— Мне подарили машину по случаю окончания школы, — продолжал он. — Права водительские я уже получил, поедем восемнадцатого числа сдавать экзамены. А с первого сентября мои родители снимут нам квартиру в Краснотурьинске. Будем там жить и учиться, а на каникулы домой приезжать. Через пять лет закончим институт, вернёмся в Богданск, поженимся, откроем свою фирму и будем заниматься проектированием общественных пространств. Начнём с этой набережной. Вот представь: от ресторана к реке парк спускается, дорожки, деревья, кусты, цветы, лавочки... В той стороне будет большая детская площадка, за ней спортивная зона и пляж. А здесь пристань с катерами. Я с владельцем поговорил, он давно хочет плавучие столики сделать. Это может быть нашим дипломным проектом: полноценная зона отдыха для всех возрастов.

Серафима не представляла. Павел что-то вдохновенно рассказывал, жестикулировал, а она смотрела на него и не понимала, это он всерьёз говорит или просто решил посмеяться над её чувствами. Но последнее на него совсем не похоже. Он всегда был со всеми доброжелателен, и Серафима не помнила, чтобы когда-либо над кем-то жестоко подшучивал. Всё это было так неожиданно и странно.

— Паш, — она робко прервала его поток мыслей, — мы ведь с тобой вроде даже особо не дружили. Просто общались, как одноклассники. А тут вот так внезапно предлагаешь вместе поступать... А потом ещё и жениться. Это как-то... Почему, Паш?

Он посмотрел на неё, помолчал-подумал, потом улыбнулся, ласково обнял за плечи и прошептал на ухо:

— Потому что ты самая красивая и умная девчонка в школе.