Сварщик вуду

Сварщик вуду

Мужчины с суровыми лицами молча топали сапогами по деревянному полу бытовки. Сосредоточенно. Ритмично. Вагончик с одним окном, на полозьях из толстых труб видал всякое.

И романтические свидания Петьки прораба с тремя жрицами прелюбодейного культа. И дебаты о тайнах мироздания между сварщиком Вовой и тремя стропальщиками из одной солнечной страны. И ремонт с полной разборкой карбюратора от старенькой Тойоты. И даже муки творчества корреспондента местной газеты, когда сдвинутые стаканы торжественно зазвенели над распростёртым журналом "Стерео и Видео", а бульдозерист Витя, весомо и авторитетно произнёс: "Вот так и строим!"

Но сейчас происходило что-то экстраординарное. Певица в ажурных трусиках с пожелтевшей фотографии на стене смотрела на происходящее с тревогой и недоумением. "Боги строительства покарали этих криворуких халтурщиков и лишили их ума", — как будто думала она.

Постанывали половые доски, звякала банка олифы о бутылку растворителя, пыльное окно запотело и плакало, семья крыс в щели под полом, прервала трапезу. Сосредоточенные мужчины ожесточённо топали. Никто не задавал ритм, но выходило удивительно ладно и синхронно, в такт, в ногу.

"Что за на@@й!" - уже в одиннадцатый раз сказал начальник строительного участка, переводя взгляд то на Вову, то на Витьку, то на Иваныча с другом его Петюней, то на "этого, как его, Махмуда что ли". Становилось неуютно и неспокойно. Что-то сегодня пошло не так. Обычный же был день - конец месяца, надо походить с важным видом, выдать немного денег бригаде, выписать нагоняй одному, по шее другому, похлопать по плечу "этого, как его, Махмуда что ли", щипнуть упругую ягодицу крановщицы Людки, а там, глядишь и уединиться с ней вот в этой самой бытовке. Всё должно быть как всегда. А тут — на тебе.

Мужики окружили начальника и, глядя в пол, принялись топать. Угрюмый и устрашающий танец в полной тишине поначалу забавлял его. "Таланты! Ирландский кордебалет!" — поначалу шутил он. "Пьяные что ли? Поувольняю!" — пытался угрожать он потом. Ни слова. Ни звука из плотно сжатых губ немых танцоров.

Он пытался бежать. Но когда босс делал шаг к двери, фигуры топочущих подчинённых сдвигались плечом к плечу плотной стеной. Дорога к выходу отрезалась глядящими в пол, не перестающими бить каблуками по доскам, мрачными людьми.

"Вы чего? А-ну, выпустите!" - в этом крике уже почти не было гнева и властных ноток. Страх. Беспокойство. Мольба о пощаде. — "Вы чё? Вы чё?" Холодный пот по спине, ужас от осознания того, что это не сон, не кино, а вот они - те самые Пети, Васи и "Махмуды-что-ли" исполняют дикий, жуткий ритуал. А ему, хозяину и повелителю взбунтовавшихся рабочих, судя по всему, приготовлена роль жертвы.

В голове зазвучал голос Фреди Меркьюри: "Ви-и-Вил! Ви-и-Вил! Рак ю!" Можно было бы засмеяться и подпевая песне, свести всё происходящее к шутке, но. Совсем не до шуток начальнику было сейчас. Мысли метались в голове, мышцы сковала паника. А солист Куин теперь почему-то пел: "Вы-ы-дай! Вы-ы-дай! Деньги!" Будто кинув из семидесятых годов, сюда, в наше время, спасительную подсказку.

"Ребята! Вы что? Из-за денег?" — топот прекратился. Строители подняли глаза и не мигая смотрели на вспотевшего лысоватого мужчину. Который, обрадованный найденным ключом к ребусу, затараторил: "Ну, ёпта! Ну вы даёте! Я же всё объяснял! Бухгалтерия заказчика накосячила с документами и перевод не прошёл! В следующем месяце переведут и всё выплачу!"

Дальнейшее было ещё ужаснее. Во-первых, они опять затопали. Во-вторых, "ребята" начали в очень медленном ритме, но ускоряясь, слаженно, в такт. В—четвёртых, Махмуд-или-как-там-его неожиданно вскинул руки и, растопырив их, как хищная птица, начал медленно двигаться к жертве. Ритм становился быстрее. Начальник строительного участка скорее почувствовал, чем услышал, что теперь к ударам о пол, скрипу досок и звону бутылок, добавился новый звук. Из ртов рабочих раздавалось: "Вз-ж-ж-ж-вз-ж-ж-ж".

"Да вот! Вот! Вот! Нате! Подавитесь! Всё! Больше нет! Всё!" — он кричал, срывая горло, переходя на фальцет, вырывая из карманов, из портмоне и из барсетки купюры. Бросая их на стол у окна — между замусоленной книжкой в мягком изодранном переплёте и ржавым навесным замком. Перестали топать. Махмуд-или-как-там-его важно подошёл к столу. Собрал купюры, бегло пересчитал, повернулся к товарищам и многозначительно кивнул.

Строители расступились, освобождая проход к двери. "Придурки! Больные! Уроды! @ля-а-а!" - начальник выскочил из бытовки и опрометью бросился прочь. Перескакивая через обрезки труб, кучи мусора и связки арматуры, он нёсся по стройке. Когда добежал до своего крузера, припаркованного за забором, дрожащими руками дёргал замок двери багажника, пока не сообразил, что надо снять с сигнализации. Открыл, лихорадочно раскидал разноцветные упаковки продуктов из жёлтого пакета супермаркета, сорвал с красивой бутылки пробку, облился и припал жадно.

Как вода в пересохшее горло, лился благородный напиток. Но становилось теплее. И спокойнее. Голова приходила в порядок. Начальник оторвался от бутылки и сделал пару шагов в сторону от машины, чтобы посмотреть на место своего позора. Возможно, стоит вернуться и надавать по бесстыдным наглым мордам? Забрать бесславно потерянные деньги?

Внезапно, на всей стройплощадке погасли огни. И в полной тишине включился прожектор на башенном кране. Стрела подъёмной машины пришла в движение. Ощущение ужаса вернулось, когда мужчина осознал, что махина движется в его направлении. Он вскочил в автомобиль. Взревел двигатель. Буксуя и разбрасывая колёсами снег, болтаясь в поворотах, джип удалялся прочь от кошмарной стройки.

На потрёпанную книжку упал большой, мокрый от слюны, болт.