Сверхмашина

Сверхмашина

Полыхание алого золота солнца постепенно угасало. На какое-то время мир, словно, замер.

Ни день, ни ночь - серые сумерки.

По мере того как пламя ярого светила скрывал горизонт, темнело и в комнате.

Недовольно морщусь, ощущая острое желание разогнать эту вязкую полумглу огоньком зажигалки. Рука невольно тянется к пачке сигарет, затерянной на дне кармана куртки.

— Разве может быть что-то прекраснее закатов, медленной гибели света и воцарения благодатной тьмы ночи…

Голос негромкий, но четкость дикции позволяет разобрать каждое слово… Или может всё дело в том посыле, что вкладывает в свою речь этот человек.

Досадливо морщусь.

Не совсем человек, скорее механизм. Сверхмашина… Да, именно так я назвала его в своей статье. Кто же знал, что неосторожное слово малоизвестной журналистки станет для нее началом конца.

— Я люблю рассветы, как-то новая надежда более приятна.

Скрестив руки на груди, бесцеремонно забрасываю ноги на полированную крышку стола. При этом взгляда от спинки кресла, в котором расположился мужчина, не отводила.

Возможно, не стоило отвечать так резко, не стоило позволять недовольству просочиться в голос, не стоило… Много чего не стоило, например, не стоило копаться в биографии вышестоящего, не стоило касаться запретных тем, не стоило просто обращать на себя внимания. Не стоило.

Эта статья не должна была идти в печать но, по воле случая, компроментирующий набросок попал на страницы газеты.

Горькая усмешка. Я была глупа.

«Человек, достигший уровня небожителя в рекордно короткие строки, кто он? Быть может сверхмашина, созданная гением? Его действия всегда просчитаны и выверены слишком точно, как для обычного человека…»

Так я начинала свой конец.

СМИ мгновенно подхватили прозвище, а я потеряла покой, была вынуждена бежать, спасая жизнь, ежедневно подвергаться опасности быть убитой.

— Свет, день, надежда. Жалко и глупо. Впрочем, вы оказались куда занятнее, чем я предполагал, три года охоты и только сейчас удается встретиться…

Голос мужчины возвращает к реальности. Довольно. Прошлого не исправить, сделанного не воротить.

Медленно приоткрыв один глаз, невольно вздрагиваю, откидываюсь на спинку стула. Проклятье, когда он только подойти успел…

Под пристальным, чуть насмешливым взглядом тяжело собрать мысли, машинально провожу ладонью по волосам.

— Три года ты меня травил… Неужели всё дело только в той проклятой статье?

Голос дрогнул, но журналист во мне еще не умер, пытливость вновь воскресает на задворках сознания, на время подавляя панику. Да, мне было интересно, за что, почему меня превратили в мишень, зверя. В чем истинная причина того кошмара которым стала моя жизнь!

Кривая усмешка на четко очерченных губах, медленный шаг в мою сторону и я вынуждена вновь откинуться на спинку, когда надо мной склоняется… Сталь, тугая пружина, искры, словно кто-то играет с парой проводов под напряжением.

Красив, гад.

Только в этой красоте ничего человеческого.

— Ты ведь действительно не человек… Машина.

Черт, а голос-то дрожит. Не могу пошевелиться, только с возрастающей тревогой смотрю на него снизу-вверх.

— Как вы можете так грубо ошибаться. — насмешливая полуулыбка хозяина ситуации. — Я - Сверхмашина, вы ведь сами так меня называли, не стоит занижать мой статус.

Укоризненно, почти поверила. Мастер игры. Впрочем, мне уже не важно что и кто передо мной, только бы отошел, только бы вновь свободно вдохнуть, избавиться от, сжимающего грудь, чувства страха.

Напряжение, не покидающее с того момента, как меня выследили и приволокли сюда, достигло апогея. Неосознанно сжимаю ладони.

— Ага…

Совершено не к месту, но ничего умнее придумать просто не получается. Черт его возьми, как человек может вызывать такой страх улыбкой! Как меня угораздило попасть сюда, почему в голову пришла идея написать ту проклятую статью. Почему?!

Впрочем, ответы на эти вопросы я, похоже, не узнаю. Выпрямившись, мужчина отступает. Некоторое время не вижу его лица, только слышу звон чего-то стеклянного. Стаканы?

Быстро убираю ноги со стола и осматриваюсь, насколько позволяет тусклое освещение.

Потерев запястья, морщусь. Больно. Попалась глупо, когда пришлось выйти за продуктами. Бесцеремонно заломив руки, меня затолкали в багажник.

Разве способен человек на такое зверство? За какую-то жалкую статейку обрекать меня на такое!

Мысли прерываются, когда я цепляю взглядом одну из полок. В потрепанном синем нечто, лежащем на ней опознаю свою сумку. Смутно вспомнилось, как ее вырвали из рук и отбросили, когда меня паковали в багажник. Странно, я думала ее выбросили…

— Вы совершенно правы, юная леди, я не совсем человек, вернее совсем не человек. Сверхмашина…

Звук его голоса едва не вынудил подскочить на месте. Я успела забыть о мужчине, слишком увлекшись появившейся надеждой.

Нервный тик мне обеспечен. Срочно нужно успокоиться, в идеале выкурить сигарету. Рука снова тянется к карману, прежде чем успеваю остановить этот бессознательный жест.

Любезно улыбаюсь. Надеюсь это действительно похоже на запланированную вежливую улыбку, а не звериный оскал голодного шакала.

— Мне нравится.

Склонив голову набок, неспешно тянет он, между делом, подав мне бокал вина.

— Что?

Невольно удивившись, не совсем понимая о чем он, машинально глотаю содержимое бокала одним махом, даже не задумываясь стоит ли это делать. Нет, это невыносимо, как можно постоянно держаться с такой величественно-надменной насмешливостью!

— Мне по душе термин, вами мне присвоенный.