Свет нашей песни. Части 1-2

Часть первая. Глава 10. Сердце Леса. Осень

Эцэлэт

С самого утра облака набухли дождем, затянули небо низкой пеленой. Лишенный солнечных лучей, дом собраний стал еще мрачнее. Серые стены, тени в углах, осенняя сырость, – таким он сегодня был. Топь.

– Я хочу помочь, – сказал Атеши.

Он уже дважды повторил это, – настойчиво, но терпеливо, словно я был ребенком, еще не знающим простых вещей. Или диким зверем, которого надо подманить. Или безумцем.

Конечно же, безумцем.

Я отвернулся, нашел взглядом Нэйталари. Она сидела на скамье у окна, рядом с Мишмой, и та тихо говорила что-то и улыбалась. Слов было не различить – журчали, сливаясь. Нэйталари вскинула голову, посмотрела на меня, и столько тоски было у нее в глазах, что я готов был отмахнуться от Атеши, позвать ее и увести.

Что странного, если так поступит безумец?

– Эцэлэт. – Атеши взял меня за локоть, заставил повернуться к себе. – Выслушай.

Впервые за много лет он обратился ко мне по имени, решил поговорить, – прежде просто не замечал или гнал прочь. Глаза его, очерченные сеткой морщин, смотрели серьезно, устало. Казалось, вот-вот он откроет мне тайну, – если только я захочу поверить ему.

Но даже если захочу – не смогу поверить.

Зря Атеши прикоснулся ко мне, его чувства плеснулись слишком явно. Неприязнь и опаска – я досадная помеха, мешаю ему.

Зря я дал ему прикоснуться к себе, он мог понять, каким я его вижу: липкой тиной, пытающейся вобрать в себя свет. Свет моей Нэйталари.

Если я скажу это вслух – что тогда будет?

– Нэйталари еще очень молода, – проговорил Атеши. Он смотрел на меня по-прежнему, со строгой печалью. – Она только начала трудиться у источника, тратит очень много сил. Ей нужна поддержка. А вместо этого… она выматывает себя, поет одна.

Он вздохнул, взглянул в ее сторону.

Вот в чем дело, вот почему он позвал нас сюда.

Вчера, когда мы вернулись домой, я сказал: «Ты пела, и я видел, источник счастлив, что ты с ним». Мы сидели на полу под окном, Нэйталари прижималась ко мне так тесно, что я слышал, как колотится ее сердце, чувствовал каждый вдох. Ей было больно за меня, но я не хотел думать о том, что случилось. Я не успел смыть кровь, и следы драки еще горели на лице и под ребрами, – но ярость ушла, отступила. Мне не хотелось вспоминать, как я готов был убить Решта, словно он чужой, словно мы не жили всю жизнь рядом. Не хотелось вспоминать, как он готов был убить меня.

«...Атеши не верил мне, что я говорю с источником, что источник может говорить с кем-то», – сказала Нэйталари. Я должен был поделиться с ней правдой, которая открылась мне сегодня, но мысли не слушались и слова не шли. Те, кто называют себя советом – топь, жаждущая приникнуть к звездному свету, но не понимающая его. Нэйталари видела это, как и я, но – как и я до сегодняшнего утра – не понимала до конца, что это значит.

А я, все ли я понял? Если все так, почему же источник не померк за эти годы? Что, что еще скрыто от нас?

«И источник будет рад, если ты придешь к нему одна, без них. Я знаю», – так я сказал Нэйталари, а она тихо ответила: «Я хочу чтобы ты был там со мной».

Поэтому мы пришли к кругу камней поздно вечером, когда там не было никого, а потом утром – затемно.

И Атеши так недоволен этим, что теперь говорит со мной.

– Я могу тебе помочь, – сказал он. – Объясню, как поддержать ее, дам совет.

Как зайти в трясину и не выбраться – только такой совет он может дать.

– Не нужно, – сказал я и безмолвно позвал Нэйталари.

Прибитая дождем трава распласталась на мокрой земле, каждый шаг был вязким, неверным. Стоило ступить на крыльцо – и на нем остались следы, темная глина. Поэтому я не пошел сразу внутрь, а начерпал воды, смыл грязь с ног, чтобы не истоптать пол нашего жилища, такого светлого, чистого. Уже холодно, скоро придется одевать сапоги, уже пора бы, – но как обычно осенью, я не хотел этого. Песню скрытого источника ничто не заглушит, но, ступая по траве босиком, я был к нему ближе.

Он звучал сегодня так отчаянно и тоскливо. Почти молил, и звон рассыпался слезами, пел: Спаси, спаси, и меня тянуло к нему, неудержимо. Я должен отправиться в чащу, вместе с Нэйталари. Ей нужен отдых от жадных и слепых сердец, от рук, тянущихся к ее свету.

Если мы хотя бы ненадолго не покинем деревню, я сойду с ума. По-настоящему – вместо родных, знакомых с детства лиц, начну видеть чудовищ. Перестану верить их словам и чувствам, отвернусь ото всех, кроме Нэйталари, она единственная будет сиять во мраке.

Это уже так.

Вот почему скрытый источник плачет о нас, вот почему зовет. Нэйталари нужен отдых, а мне нужно вернуть ясность мыслям и понять, что нам делать дальше.

– Хочу пойти в лес, вместе с тобой, – сказал я, и Нэйталари, тут же кивнула, соглашаясь:

– Да, давай уйдем, хочу уйти.

Скрывшись под песней теней, я пересек деревню, добрался до гостевого дома и позвал Тилани. Он вышел – такой усталый, что я едва не начал расспрашивать, отбросив осторожность. Но увидел вдалеке, в пелене моросящего дождя, две смутные фигуры, и лишь рассказал, что мы уходим. Условился о встрече после заката и вернулся домой.