Свет нашей песни. Части 1-2

Часть вторая. Глава 2. Два края мира. Зима

Армельти

Однажды, когда я еще учила первые песни, другие дети решили меня наказать. За что? То ли я подралась с кем-то, то ли напугала, обратив мирный напев в шипящее пламя. И меня захотели напугать в ответ.

Эти воспоминания как туман, так ли все было на самом деле? Мы спрятались за занавесью в доме моего наставника, среди корзин, мотков бечевки и недоплетенных канатов. Рядом со мной сидели два мальчика: светловолосые, как я, с жгучими черными глазами. Были это Эви и Миэлти, мои друзья? Или кто-то едва знакомый?

«Это тайна, – прошептал один из них. – Мы тебе расскажем, только потому что тебе придется ходить одной. Чтобы ты знала, чего бояться».

Я хотела прикоснуться, проверить, не врет ли, – но он отпрянул, спрятал руки за спину. Его друг отодвинулся, поставил между нами корзину и сказал:

«Ты маленькая еще. Лучше слушай просто слова, а то совсем испугаешься, когда поймешь, каково нам было. Мы же сами все видели, когда ходили в лес с учителем».

Да, наверное, это были Эви и Миэлти, ученики охотника. Меня он учить не захотел – зачем тратить время на блуждающую звезду, она все равно уйдет, – но иногда показывал, как лучше целиться, и объяснял, как читать следы.

«Там в лесу, – продолжали мои друзья, – есть деревня. Издалека кажется, что обычная. Но вблизи все птицы смолкают, а эхо от шагов гулкое. Видно, что крыши у домов почерневшие, стропила торчат. Никого нет, и источник не светит. От крыльца к крыльцу насыпана зола, и если на нее наступить...»

Что меня так напугало в их небылице, зола, тишина, деревня без источника? Но я замерла, слушала в ужасе, была уверена, сейчас они скажут что-то ужасное – и это сбудется, случится со мной. Я наступлю на дорожку из пепла, и он заполонит душу, отнимет силы, погасит мой свет. Я замерла, ждала последних слов.

Мой наставник не дал им договорить. Отдернул занавесь, отругал их и выгнал. А потом объяснял, что это глупая шутка, не бывает деревни без источника, и все охотничьи домики в наших лесах целые, амулеты висят у входа, а внутри тепло. «Ты встретишь много опасностей, – сказал мне наставник. – Но такой не будет. В нашем мире нет ловушек, пожирающих звездный свет».

Он ничего не знал про Сердце Леса. В других деревнях, в других краях никто не знал, что там творится. Только Мельтиар.

А потом и я.

Я не хотела медлить, решила сторониться людей, идти напрямик к Сердцу Леса. Думала: что мне хоженые тропы, теплый приют, огонь в очаге, добрые слова и подарки в дорогу. Я пущу перед собой ветер, он раскидает снег, проторит новую стежку. Метель закружиться надо мной, и я побегу сквозь чащу, мимо уснувших ручьев и озер. Переберусь на другой берег Большой реки, пойду вдоль ее притока. Сплету тени и невидимой выйду к деревне, где родился Мельтиар. Помогу Нэйталари. Мне не стать счастливой, но моя жизнь не будет напрасной.

Так я думала.

Но всего несколько дней в пути – и боль вернулась, голос Ринми всплывал в памяти, то беспечный, то отчужденный. Я забывала петь, брела сквозь сугробы, бездумно смотрела на падающий снег. Сны не приносили ни утешения, ни новых вестей, – знакомые и незнакомые люди мельтешили в них, сливались с сумраком, а снег превращался в пепел. Я просыпалась и чувствовала, что сил все меньше.

«Нам нужен свет, – объяснял мне Мельтиар, так давно. – Мы изгнанники, но как и всем, нам нужен свет».

Он был прав.

Меня влекло к свету, к биению силы, к волшебству, плывущему в воздухе и в толще земли. Я сама не заметила, как сбилась с выбранной дороги. Поняла это, лишь когда услышала песню.

Деревья тянулись к рассветным облакам, золотистые отблески ложились на заледенелые ветви. В морозном воздухе разносились звуки: скрип моих шагов, шорох одежды, звонкий голос синицы. И утренняя песня.

Она летела издалека, – эхо сплетенных голосов, радость, обещание. В груди заныло, холод стал нестерпимым, царапал горло, жег глаза. Кто бы ни жил там, среди прозрачных перелесков, – они такие счастливые! Каждое утром могут приходить к источнику, петь на рассвете. Каждый вечер могут возвращаться домой. Знают ли, как им повезло, или даже не думают об этом?

Я замотала головой, пытаясь стряхнуть наваждение, вернуть решимость. И не сумела – пошла навстречу песне.

Голоса набирали силу, летели все выше – а потом стихли. Солнце поднялось, и я наконец-то узнала это место.

Я была здесь летом, когда ветви клонились от алых ягод, и осенью, когда листва шелестела, прощаясь. Тогда в этой роще петляли тропы, по ним бродили те, кто заботится о деревьях. Я слушала напевы, густые и сладкие, но не успела заучить. Деревня называлась Весна, и отчего-то ее имя казалось мне странным, – будто часть его потерялась в веках, исчезла в глубокой древности.

– Пришла в Весну зимой, – прошептала я. Губы растрескались, слова окрасились вкусом крови.

Спящая роща расступилась, открыла жилища: из снега вырастали стены цвета травы и неба, а над крышами клубился дым. Две звезды спешили ко мне по тропе меж домов, почти бежали, словно я была долгожданным гостем. Провожатые – конечно, они знали, что я приду, почувствовали издалека.

– Армельти. – Подошедшая женщина взяла меня за руки. Я помнила ее улыбку, тонкие росчерки морщин, янтарный, волчий взгляд. И имя, мерцающее, как светлячок в ночи. Кайни-Бета. – Ты так выросла! Но пойдем, пойдем, тебе надо согреться.